Черные розы

– Ты и представить себе не можешь, насколько потеря столь близких людей может изменить твою жизнь. Я хотел умереть вместе с ними. Я был единственным ребенком в семье, и у меня не было родственников, у которых я мог бы пожить. Именно мой футбольный тренер помог мне справиться с депрессией. Он взял меня к себе, и я жил у него, пока не уехал учиться в университет. Он заставил меня вложить всю свою злость, всю свою агрессию, всю ненависть к себе в футбол.

– Почему ты себя ненавидел? – спрашивает Пайпер с сочувствием или с сопереживанием. – Ты же был не виноват.

– Я был виноват. Я был за рулем.

Я в миллионный раз проигрываю у себя в памяти тот момент. Никогда не забуду, как время остановилось и секунды превратились в вечность.

– Думаю, я никогда не пойму, о чем я думал, когда отклонился с дороги, чтобы не задавить белку. Чертову белку! Даже не чью-то собаку. Когда я вильнул в сторону и врезался в дерево, я пожертвовал жизнью своих родителей ради проклятого грызуна!

Пайпер побледнела, она с ужасом смотрит на меня, не в силах в это поверить:

– Ты правда хотел умереть?

Клянусь, что с ее розовых пухлых губ еще не слетало ничего более личного, чем этот вопрос. Я не отвожу взгляд. Ее вопрос прожигает дыру в моей голове. В моей душе. Она знает, что это такое. Она тоже хотела умереть. Я в этом уверен. И это меня совершенно уничтожает.

Я киваю, вытягиваю руку и показываю ей доказательство у себя на запястье.

– Да.

Я делаю глубокий вдох и ставлю на карту все:

– Пайпер, я убил своих собственных родителей. Я побывал в аду. Так что ты не можешь рассказать мне ничего, что могло бы изменить мое мнение о тебе.

– Вы готовы сделать заказ, сэр?

Ну почему официант прервал нас именно в эту секунду!

Пайпер внезапно встает.

– Извини, я на минутку. Закажешь за меня?

Она спешит по направлению к дамской комнате, а я испытываю облегчение от того, что она не забрала с собой вещи. Я смотрю, как она уходит, и размышляю о том, что с ней случилось такого, от чего она хотела умереть. Я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы это исправить.

Сделав заказ, я слышу, как телефон Пайпер пищит и вибрирует на столе. Очевидно, она забыла выключить звук. Я смотрю на дамскую комнату, чтобы понять, не возвращается ли она, и тут телефон снова пищит. Пайпер не видно, так что я решаю сам выключить звук. Это все же довольно престижный ресторан. Я протягиваю руку, и тут на экране телефона появляется сообщение.

Чарли: Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но я не могла не пожелать тебе счастья в твой 22-й день рождения. Я тебя люблю, Пайпс.

Экран гаснет, и мне приходится собрать всю свою волю, чтобы не взять его в руки, чтобы убедиться, что я все правильно прочитал. У Пайпер сегодня день рождения?!

Неудивительно, что она хотела отменить свидание. Она, наверное, хотела устроить что-нибудь особенное со своей семьей. Или не хотела, чтобы я излишне переживал, что наше первое свидание происходит в такой знаменательный день. Но почему тогда она не хочет, чтобы Чарли ее поздравляла? Они поссорились?

Не теряя больше ни секунды, я подзываю официанта и делаю срочные распоряжения.

И тут у меня звонит телефон. Это Кэссиди. Я вынужден ответить. В этом плане она держит меня за яйца. Я бы никогда себе не простил, если бы с Хейли что-то случилось, а я бы об этом не узнал просто потому, что я слишком упрям, чтобы ответить на звонок.

– Что случилось, Кэсс? – резко спрашиваю я.

– И тебе тоже добрый вечер, мой сладкий.

Я закатываю глаза.

– Кэссиди, у этого звонка есть какая-то цель или ты звонишь только для того, чтобы испортить мне вечер?

– Ну конечно, у него есть цель. Я хотела тебе рассказать, что Хейли сегодня сама залезла по ступенькам на второй этаж, без моей помощи!

– Это чудесно, Кэсс, но я уверен, что это могло бы подождать до завтра. И ты же помнишь, что надо запирать защитную калитку на лестнице, правда? То, что она теперь может залезть на второй этаж, еще не означает, что она оттуда не упадет.

Кэссиди фыркает:

– Боже, Мейсон, ну я же не дура!

Официант подходит и задает вопрос о заказанных блюдах.

– Ужинаешь с парнями? – спрашивает она, услышав наш короткий обмен репликами.

– Тебя совершенно не касается, с кем я ужинаю.

Какое-то время Кэссиди молчит.

– Ого, значит, у тебя свидание? А я думала, что ты не ходишь на свидания, Мейсон. И кто же она?

Опять тишина.

– Та девушка, которая была с тобой на прошлой неделе, да? Белоснежка? О боже, детка! Ну правда, если ты хочешь с кем-нибудь встречаться, есть не меньше тысячи девушек, которые тебе гораздо больше подходят, чем Мисс Неуклюжесть.

Во время этой тирады за столик возвращается Пайпер. Она садится, берет в руки свой телефон и, кажется, пытается не мешать моему разговору. Мне не нравится ее реакция на эсэмэс от Чарли. Она ерзает на стуле, словно ей стало неудобно на нем сидеть. При мысли о том, что она ссорится со своей лучшей подругой, да еще и в свой день рождения, меня охватывает волна грусти.