Черные розы

На кухне я готовлю ее любимый напиток. Я знаю, что она уже протрезвела, но думаю, что немного жидкой храбрости ей не помешает – для того, что, возможно, сейчас произойдет. Для того, что, я надеюсь, сейчас произойдет. Мой член подергивается при мысли о том, что я снова ее поцелую. Я знаю, что нам нельзя спешить. Я готов продвигаться медленно. Да что там, я даже хочу этого. Но боюсь, что не смогу прожить больше ни дня, не поцеловав ее.

Я возвращаюсь в гостиную и ставлю виски с колой на кофейный столик у нее за спиной. Когда Пайпер оборачивается, я сразу замечаю, что она опять сняла кофточку, и мой взгляд как магнитом немедленно притягивается к ее выступающим соскам, натянувшим ткань топика. Я также замечаю, с какой тоской она смотрит на диск с фильмом у нее в руке.

– Тебе настолько нравится этот фильм? – спрашиваю я, указывая подбородком на тот же самый фильм, который мы смотрели на прошлой неделе.

– Да, – кивает она. – Я всегда хотела сыграть Роксану. Это моя любимая героиня.

Я вспоминаю исходный сюжет. Сирано считал, что он недостаточно хорош для Роксаны. Он считал себя уродцем, недостойным любви красавицы. Может быть, Пайпер так любит эту историю потому, что отождествляет себя с ним, а не с ней?

Пайпер садится на диван, бросает диск и отодвигает свой бокал на дальний край кофейного столика. Она проводит языком по губам мягким, чувственным движением.

– Я сюда пришла не для того, чтобы пить, Мейсон. За этими словами следует улыбка – неспешная, озорная и совершенно умопомрачительная.

Черт.

Это, пожалуй, самые сексуальные слова, которые я от нее слышал.

Кровь тут же приливает к моему члену. Но меня не проведешь.

– Ты все еще пьяна, да?

Пайпер качает головой:

– Я не пила уже несколько часов. Я в порядке.

Она поднимает на меня наивный, но в то же время чувственный взгляд.

– И я бы хотела, чтобы ты меня поцеловал.

Меня не надо просить дважды, но я все равно заставляю ее это сделать. Уголки моих губ приподнимаются в ухмылке:

– Повтори, пожалуйста. Я что-то не расслышал.

Она хихикает. Это легкий, воздушный смех, который я так люблю. А не гнетущий, безрассудный смех, который я слышал от нее в ресторане. И в эту минуту я не могу вспомнить более милого звука на всем белом свете.

Порозовевшие щеки подтверждают ее трезвость.

– Я бы хотел, чтобы ты меня поцеловал, – произносит она с еще большей властностью.

Я падаю перед ней на колени.

– Я хочу этого больше всего на свете.

Я наклоняюсь и обнимаю ее лицо ладонями. Когда я придвигаюсь к ней ближе, я замечаю, что ее радужки стали еще более глубокого оттенка зеленого. Ее глаза выдают гораздо больше, чем ей бы хотелось. Они говорят мне, как сильно она этого хочет. Хочет меня.

– Ты необыкновенная, – бормочу я, прежде чем заявить свои права на ее губы.

От ее горячих требовательных губ у меня кружится голова, а глубоко внутри загорается огонь, который, кажется, способен расплавить все кости в моем теле. Я откидываю ее голову назад, придерживая ее рукой, а мой голодный язык поглощает ее опьяняющий вкус.

Мои руки исследуют ее шею, спину, бедра, а рот исследует все, что она готова мне позволить. Каждый поцелуй с ней лучше, чем предыдущий. Каждое чувство – еще более интенсивное. Каждое прикосновение – еще более взрывное.

Пайпер раздвигает ноги, приглашая меня придвинуться поближе к ней. Мои пальцы скользят по ее ребрам, прямо под изгибом груди. Я с трудом разрываю наши припухшие губы, мне нужно, чтобы она посмотрела мне в глаза.

– Можно?

Она кивает, не разрывая зрительного контакта со мной, а я провожу пальцами по ее груди. Когда мои ладони полностью накрывают ее грудь, лицо Пайпер расслабляется, а рот приоткрывается, и вместе с дыханием с ее губ слетает слабый стон, от которого мой член до боли натягивает ширинку джинсов.

Я наклоняюсь к ней и окутываю ее своим дыханием.

– Можно мне на тебя посмотреть, милая?

Пайпер трепещет.

– Только если мне можно будет посмотреть на тебя. – Ее голос намеренно звучит на октаву ниже, чем обычно.

Беру свои слова обратно – вот это самые сексуальные слова, которые я от нее слышал.

Мой рот растягивается в улыбке. Я не колеблюсь ни секунды. Я захватываю футболку за шеей сзади, стягиваю ее через голову и как попало бросаю на пол.

Я совру, если скажу, что моему эго не льстит, когда она широко раскрывает глаза, глядя на мою грудь. Я не наивен и хорошо знаю, как я выгляжу. И я чертовски много тренируюсь, чтобы иметь такое тело. Но я еще никогда не хотел, чтобы меня за него боготворили. Тело всегда было для меня лишь инструментом, который мне необходим на футбольном поле. До этой самой секунды.

Видя, как взгляд Пайпер проходит по каждому мускулу, по каждому кубику пресса, я понимаю, что не напрасно потратил тысячи часов, чтобы их добиться. Женщины всегда смотрят на меня чувственным взглядом. Как будто я для них кусок отборного мяса, который они могут заказать. Красивое тело. Объект завоевания. Но Пайпер смотрит на меня так, как никто на меня не смотрел. Она смотрит на меня с благоговением. С удивлением. С уважением.