Черные секреты

– Что такое?

– Где мой телефон?.. Надо быть совсем долбанутой, чтобы болтать о семейных делах других людей, нет?

Видимо, он хотел позвонить госпоже Ом и расставить все точки над «i»… Сонгён быстро преградила путь мужу и попыталась успокоить его:

– Нет, ничего такого она не говорила. Лишь заметила, что забор надо починить, чтобы не случилось нового несчастного случая.

– Тогда зачем она сказала об этом тебе?

Лицо мужа покраснело; он закипал, злясь все больше и больше. И тем большие подозрения овладевали Сонгён. Она не понимала, что творится с мужем.

– Почему ты так злишься? Она не сказала ничего предосудительного. Или есть что-то, чего мне не следует знать? – жестким тоном спросила она.

Муж, немного придя в себя, сделал глубокий вдох.

«Почему, как только речь заходит о матери Хаён, ты так остро реагируешь?» – хотелось спросить ей. Но вся эта история была похожа на бомбу с таким количеством детонаторов, что она не знала, как к ней подступиться.

«Что, черт возьми, заставило тебя так вскипеть?»

– У меня и мысли нет лезть в твое прошлое. Но мне непонятно, почему ты буквально брызжешь слюной от того, что мне случайно стало что-то известно.

– В том, что ты узнала, нет ничего хорошего.

– Так в этом же нет ничего – ни плохого, ни хорошего! Речь лишь о том, что стоит починить забор, раз уже был несчастный случай. С чего ты так завелся? За этим происшествием что, стоит какая-то история?

Муж, казалось, потерял дар речи. Некоторое время он ходил туда-сюда, потирая лоб, а затем, будто решившись, подошел к Сонгён и, взяв ее за руку, произнес:

– Мне до сих пор не по душе, что приходится что-то объяснять тебе относительно моей бывшей жены. Но только ради тебя я расскажу. Один раз.

– …

– Возможно, кто-то упоминал, что мать Хаён была психически неуравновешенной. Причина, по которой мы на некоторое время заняли виллу моих родителей, заключалась в ее здоровье. Однако она возненавидела это место. Говорила, что оно напоминает тюрьму…

Между тем опустились сумерки, и все вокруг начала окутывать мгла. В воздухе закружились комары. Сонгён выпустила ладонь мужа и замахала руками, отгоняя насекомых.

– Давай зайдем внутрь и продолжим разговор, – предложила она.

Сонгён шла, глядя в спину мужа, который уже подходил к входной двери. Пропустив его первым, женщина искоса взглянула на забор.

Летними ночами в горах летают многочисленные насекомые. Сонгён использовала этот предлог, чтобы прервать рассказ мужа, хотя на самом деле ее пугала начавшая сгущаться вокруг забора тьма, а не комары. Днем она этого не чувствовала, но когда стало темнеть, деревья вблизи забора показались Сонгён монстрами, алчно смотрящими на нее.

Когда она вошла в дом, муж уже переливал в стакан пиво из банки, которую достал из холодильника. Он опрокинул стакан одним махом и продолжил рассказ о матери Хаён, усевшись напротив Сонгён:

– Не прошло и пары дней, когда она предложила вернуться в Сеул. Я предлагал ей остаться еще ненадолго, но она уперлась. Ты даже не представляешь, как она умела играть на нервах людей… Мы крупно поссорились; я выскочил из дома и вернулся поздно. Она была пьяна, дома царил беспорядок… – Он с отвращением покачал головой. – В конце концов я накричал на нее, сказав ей делать, что хочет, но если она собирается уйти, пусть возвращается одна. Мне было без разницы, умрет она или нет. Услышав эти слова, она внезапно выбежала на улицу, сказав, что скорее умрет, чем будет жить в этом доме. Я проигнорировал ее слова, потому что они звучали как пьяный бред, но потом забеспокоился и вышел следом… Она навалилась на забор и угрожала, что прыгнет с обрыва. Тут доски и сломались…

Сонгён, нахмурившись, молча наблюдала за глазами мужа. Казалось, он глядел сейчас в ту ночь…

– Я туда и не ходил особо, поэтому и представить не мог, что там все рассохлось.

– Она действительно собиралась умереть?

Муж покачал головой.

– Жена заводила речь о самоубийстве каждый раз, когда хотела привлечь к себе внимание. Но я такой человек, который не выносит невнимательности человека к самому себе. Поэтому решил развестись.

Пять лет назад, впервые приведя Хаён к ним домой, муж рассказал похожую историю. Женщина, которая разрушает не только их отношения, но и себя – из-за своей одержимости мужем… Именно такой, по его словам, была мать Хаён.

Пять лет назад Сонгён поверила его словам, но теперь эта вера начала давать трещину. Если б она не видела Хаён вчера вечером, то поверила бы тому, что сказал сейчас ее муж. Хаён ревела, корчась от боли: «Всё из-за тебя, отец, это всё из-за тебя!..» Правильно ли Сонгён ее услышала? Хлестал дождь, шумел ветер, обе они бежали… Да нет, девочка определенно сказала: «Это всё из-за тебя». То есть из-за ее отца.

Сонгён не знала точно, что означало слово «всё», но тот факт, что Хаён рыдала на том месте, где упала ее мать, будучи уверенной, что произошедшее – вина отца, значило одно: тут есть над чем задуматься. Да и разве она не говорила, что он также несет ответственность за психическое расстройство и суицидальное поведение матери?