Чёрные цветы

Здесь было чернее, чем в смерти. Если только я и правда не умерла. И то, что я подвернула ногу, было очень некстати, но я пока ничего не чувствовала. Грохот сердечного ритма заполнял уши, грудь, живот, пока я медленно ползла по кругу, ощупывая стены. Я оказалась в дыре размером с гардеробную, и хотя вода лилась сверху непрерывно, как и сказала Леонора, глубже она не становилась.

Я сделала ещё один круг, на этот раз стараясь прощупать здоровой ногой стык стены и пола. На полпути я нашла дыру, через которую Леонора провалилась вниз, ту самую, в которой она утонула, и опустилась под воду, чтобы выяснить её размеры. Она была довольно узкой – как раз чтобы впритирку протиснулось тело – и наверняка у́же, чем тот туннель, в котором погиб Роланд.

Я подумала, что могу перекрыть этот лаз. Это не было моим планом А, когда я размышляла о том, как остановить сердце острова, но, возможно, он-то и окажется самым лучшим. Если незаконченные карты Роланда верны, я сейчас где-то на полпути между сердцем и лёгкими, которых надеюсь никогда не увидеть. Расстегнув молнию на рюкзаке Билли, я вслепую изучила его содержимое в поисках предмета, который поможет мне избежать участи быть затянутой в эту дыру.

Зерновые батончики, бутылка с водой, рация, пляжное полотенце.

Из-за постоянного гула мысли ворочались еле-еле, но я достала нож Леоноры и принялась резать полотенце на длинные ленты. Если моя догадка верна, мне предстоит оказаться под огромным давлением, и неизвестно, выдержит ли его полотенце, но это лучше, чем ничего.

Сердце билось по-прежнему, и я отчаянно хотела, чтобы оно остановилось хотя бы на минуту, чтобы прочистилось в голове. Я снова нырнула – на этот раз в поисках расщелины поблизости от дыры. Это заняло много времени – драгоценных минут, пока Иона гадает, чем я занимаюсь, а Билли думает, что я погибла, – но я должна была всё сделать исключительно аккуратно. Наконец я нашла самое подходящее место, взяла свой слинг из полотенца и нож Леоноры, нырнула и воткнула нож в самую толстую часть сплетённой веревки.

С первой попытки я промахнулась по щели, в которую метила, лезвие скользнуло по стене и вывернулось из пальцев. Чертыхаясь, я шарила по дну, пока не нашла его. Наверняка я успела порезаться, но боли не чувствовала и не собиралась переживать из-за пары капель крови. На второй раз нож вошёл в щель, но не под тем углом. Если я не буду осторожна, так недолго сломать лезвие.

И если я здесь умру, они никогда не найдут моё тело.

Я не могу так поступить с мамой. Это наверняка её доконает.

«Давай, Адди! Сделай это, несмотря на страх, не облажайся!»

Следующий тычок попал куда надо, под правильным углом, прочно закрепив импровизированную верёвку в дыре. Я принялась глубоко дышать, расправляя лёгкие и успокаивая мозг. Это было бы намного проще без монотонного ритма, но, возможно, он даже помог обуздать мысли. С каждым ударом я становилась чуть-чуть спокойнее. Я собиралась последовать совету Ионы и больше не сопротивляться острову.

Бум.

Я покрутила головой.

Бум.

Я сделала ещё один медленный вдох.

Бум.

Я расслабила нижнюю челюсть.

Бум.

Страх всё ещё трепыхался в груди загнанной птицей, но только потому, что я позволила ему там оставаться.

Бум.

Я набрала в лёгкие воздуха в самый последний раз и нырнула.

Вот теперь я сполна ощутила силу течения воды, несущейся через дыру, и мне пришлось постараться, чтобы правильно расположить тело и закрепить его на самодельном слинге. Я придвинулась к нему задом наперёд, просунула в него ноги и затянула вокруг бёдер и под коленями. После этого я скорчилась, обхватив рюкзак. Благодаря дополнительному объёму рюкзака и правильно выбранному положению я вошла в дыру очень плотно. Плавучесть тянула меня обратно на поверхность воды, но я всё равно втиснулась в дыру. Наверное, если бы я сейчас чувствовала боль, это было бы больно.

Теперь оставалось ждать.

Теперь я сидела на дне пещеры, глубоко под землёй, с миллионами галлонов воды надо мною, и надеялась, что кислорода в моих лёгких хватит, чтобы продержаться дольше, чем сможет сердце острова. Я постаралась отстраниться от всех панических мыслей, от всех картин, где я мёртвая и распухшая торчу в этом туннеле, пока плоть не отвалится с костей. От своего тела, вылетающего через водопад, покрытого синяками и с глазами другого цвета. От моей мамы, рыдающей в своей широкополой шляпе…

«Отпусти это, Адди. Отпусти!»

Давление нарастало, и вода надо мной становилась глубже, и я позволила ей смыть свои страхи. У меня два лёгких, полных воздуха, нигде ничего не болит, и половину жизни я тренировалась для чего-то подобного. И если кто-то в целом мире способен победить этот остров, то только я.