Чёрные земли

— Вы так подробно рассказываете, откуда информация? — спросил я.

— Не стоит думать, что в министерствах сидят дураки, — укоризненно сказал Валис. — А воздушный флот — это стратегический резерв нашей страны, само собой, его постоянно контролируют несколько служб, они-то и вышли на лётчика-предателя. Он был арестован, а на допросе рассказал многое. Например, что для захвата власти нужны книги, большие толстые книги с костями на обложке. Их всего три, одна была уже у заговорщиков, остальные рассеяны по территориям, их предстояло найти. С арестом лётчика их планы могли провалиться, но, как оказалось, он не мог сказать нам самого главного — имён. Они наложили некое заклятие, не позволяющее их произнести. Но даже того, что мы узнали, хватило, чтобы просчитать дальнейший ход их действий. Они искали книги, теперь, когда регулярные полёты в Чёрные земли оказались для них недоступны, пришлось обращаться к людям, вроде вас. Но попутно тем же самым занялись спецслужбы. Куча разных подставных заказчиков принялась вербовать рейдеров, часть из них потом была убита, часть спряталась, часть сидит в тюрьмах. Есть косвенная информация, что вторая книга добыта, но пока не попала в руки изменников.

— А кто начал убивать рейдеров и перекупщиков? — уточнил Хорт, начавший, наконец, вникать в тему разговора.

— Большинство убиты по приказу заговорщиков, — тут же заявил Валис, хотя по его тону я понял, что не всё так однозначно.

— И что было дальше? — снова спросил Гловер. — И почему вы не арестовали магов превентивно?

— Мы не торопились, потому как не знали их точного плана. Не знали и тех возможностей, что дают книги. Но, когда поняли, что роковой час близок, постарались раздёргать магов, отправляя часть из их с заданиями в разные концы страны. Получилось не со всеми.

— Так что в итоге? — поторопил его я. — Король жив?

— Всё гораздо сложнее, поняв, что они на пороге катастрофы, заговорщики решили действовать. Мы опередили их буквально на полчаса, этого хватило, чтобы король остался жив, но мы не спасли его от ментального воздействия.

— Не понял? — я удивлённо поднял на него взгляд. — Так король сейчас под контролем?

— Нет, точнее, частично. Для полноценного контроля им не хватало остальных книг, в этом случае они вообще бы не показывались на публике, а Его Величество издавал бы указы в их пользу. Его поведение оставалось бы внешне адекватным, так что подозрений ни у кого бы не возникло. Сейчас же ситуация двусмысленная: сам король иногда приходит в себя, чары, что на него наложены ослабевают без непрерывной подпитки, но такие просветления бывают редко, чаще он либо выполняет волю магов, либо бьётся в истерике, либо спит, а потому приходится держать короля в изоляции, чтобы он не навредил себе.

Несколько дней назад враги пошли ва-банк, они вступили в бой с гвардией, а заодно с теми из магов, кто сохранил верность монарху (таких было немного), заодно были завербованы офицеры в армейских полках, которые повели своих солдат на штурм столицы, к счастью, большая часть этих солдат, поняв, куда они идут, взбунтовались и сложили оружие. Наконец, они же, с помощью агитации, взяток и подстрекательства, спровоцировали бунт среди горожан, который пришлось подавлять одновременно с боями в пригородах столицы.

— Я видел ваши методы подавления, — сказал я и посмотрел на него с осуждением. — Жёстко.

— Вы знаете другие методы? И помните, что эти люди поднялись, будучи обманутыми, что король в плену, а заговорщики — это мы.

— Они были по-своему правы, — заметил я. — Что же до методов, то могу дать бесплатный совет, вы его запомните, а лучше запишите.

— Слушаю вас, — он не удивился смене темы разговора.

— Смотрите, горожане в массе своей были не вооружены, так?

— Так.

— Они просто ходили толпами и атаковали полицию, с голыми руками или с палками. А полиция и солдаты стреляли по толпе залпами. Это эффективно в короткий момент времени. А если смотреть на перспективу, то люди эти, когда убедятся, что король жив, и всё делалось его именем, отнюдь не воспылают любовью к тем, кто стрелял в безоружных. У каждого убитого есть родственники, дети, родители. Наконец, это просто граждане государства, которых расстреляли, по сути, ни за что.

— Я отчасти с вами согласен, но что вы предлагаете? Вступить с ними в переговоры?