Черный

Дойл промолчал. Вежливо улыбнулся. Он уже знал о причине визита генерала, так что торопить гостя было незачем. Хант то ли не мог собраться с мыслями, то ли не решался начать. Он нервно тёр ладони и блуждал взглядом по комнате. Молчание затягивалось.

– Так чем же я могу вам помочь, сэр? – тихо спросил Кристофер.

– Я думаю, к вам все приходят за одной и той же помощью, – невесело усмехнулся военный. – Мне нужны деньги.

– Да, но…

– У меня сложилась очень непростая ситуация, мистер Дойл, – перебил его Хант, – у меня тяжело больна дочь. На её спасение нужны средства. Четыреста тысяч. Вся моя зарплата, все военные выплаты уходят на покрытие счетов из больниц. Но этого мало. Нужна операция, стоимостью в восемьсот тысяч. У меня есть двести. Я их принёс, – он поднял с пола пакет и высыпал на столик связанные пачки стодолларовых банкнот. – Я хотел просить вас помочь мне заработать эти деньги как можно скорее. Иначе моя дочь может погибнуть.

– Но вы же понимаете, что игра на фондовом рынке требует времени. Часто недели и месяцы. Часто – годы. Как же вы рассчитываете сорвать быстрый куш?

– Мне говорили, что вы – гений. Что только вы можете в один день срезать несколько миллионов.

–Но так происходит не каждый день. Это зависит от массы различных факторов. Может статься, пока мы будем ждать нужного момента, вам уже некого будет спасать.

Хант недовольно цыкнул и забарабанил пальцами по крышке стола. Он снова собирался с мыслями. Наконец продолжил, вперив взгляд в одну точку.

– Я знаю кое-что. Слушайте, в Украине беспорядки, свергнут президент, меняется власть. Россия собирается вводить свои силы на их территорию. Наше правительство давно метит на военную базу в каком-то приморском украинском городе, а вся Европа ищет способы пробиться к их газовой трубе. Мы собираемся вводить против России экономические санкции. Из России начнётся отток капитала, отзовутся дипломаты. Цена на нефть запляшет, как марионетка на ниточках. А акции производств оборонной промышленности взлетят до небес. Это может произойти в любую минуту. И если вы действительно финансовый гений, вы такого шанса не упустите. И мы спасём мою дочь.

Кристофер удручённо покачал головой.

– Я согласен, Джеймс, ваша дочь нуждается в спасении. Её жизнь под угрозой. Но если вы будете продолжать это вранье, то ничего не получится, – Дойл поднял глаза на Ханта.

Тот покраснел до корней волос и отвёл взгляд; несколько секунд потрясённо молчал.

– Откуда вы знаете? – глухо спросил военный.

– Что именно? – Кристофер почти физически ощущал своё превосходство.

– Да все! Что я не всё вам говорю…

– Вы не то, что не всё говорите, вы пока говорите мне вовсе не то. Давайте начистоту, генерал. Или уходите прямо сейчас. Я не потерплю лжи. Такой лжи. Я не тот, кому вас судить, и вам не меня надо стыдиться. Так зачем вам нужны деньги? Вы здорово проигрались? – Кристофер сверлил Ханта взглядом и чувствовал, что в том растёт не чувство вины, но гнев на него за то, что он знает правду. – Сколько вы проиграли? Восемьсот штук? Почему? Вы не могли уйти из-за стола, не могли остановиться. Вас засосало. Вы все ставили и ставили, пока не сняли с себя все, что было ценного. Но и этого вам показалось мало. Вы проиграли табельное оружие. Проиграли машину. Дом не могли: он в залоге в банке. И тогда вы поставили на кон что?

Хант весь побагровел. Он тяжело задышал, как сердечник начал жадно хватать ртом воздух. Кристофер был готов к нападению.

Отразить выпад генерала было несложно: тот действительно имел больное сердце, кроме того он уже и так был повергнут осведомлённостью Дойла. Быстрый и сильный, Кристофер молниеносно уклонился от удара, перепрыгнул через стол, скрутил Ханта, заломил ему руку и опрокинул лицом прямо на пачки банкнот.

– Возьмите себя в руки, бригадный генерал бронетанковых войск, командир бригады спецопераций, мистер Джеймс Хант, – Кристофер горячо прошептал Ханту в самое ухо. – Не позорьте мундир. Давайте продолжим разговор как цивилизованные люди. Вы пришли за помощью. Я в ней пока не отказал. Мне просто… нужна… правда.

Дойл отпустил генерала. Тот медленно выпрямился, потёр руку и шею. С беспомощной злобой взглянул на Кристофера, который как ни в чем не бывало уже снова сидел в кресле, закинув ногу за ногу.

– Так вернёмся к разговору. Что же вы поставили на кон в самую последнюю очередь? – спокойно спросил Дойл.

Хант долго мялся перед тем, как ответить:

– Я поставил на кон мою дочь, – голос вояки дрогнул.

– И проиграли её.

– Да… одному мудаку.

– И как такое могло случиться с солдатом? С миротворцем… – Дойл был беспощаден.