Черный

– Давай сначала спросим даму, хочет ли она, чтобы я ушёл… Мне кажется, она не против познакомиться поближе… – и Джон протянул руку к Дороти. Та неожиданно заскулила по-щенячьи и, не сводя с Плейфорда глаз, как под гипнозом, медленно сползла с кровати. Словно подчиняясь неслышному приказу, она на четвереньках подобралась к возвышающемуся над ней Джону, призывно изогнулась и подняла на него голову. Золотые волосы рассыпались по её загорелой гладкой спине. Джон взял её лицо за подбородок, довольно улыбнулся и вскинул глаза на Кристофера.

«Ты думаешь, я могу играть в игры только людьми? Тогда смотри, святоша…» – услышал Дойл его голос в своей голове. И почувствовал, как его сознание не гаснет, но погружается в какой-то странный ступор, словно на дно омута, и постепенно, вытесняя сознание, им овладевает инстинкт. Возбуждение, животное влечение залило его тело, утопив все остальные реакции. Он жадно наблюдал, как Дороти, стоя на коленях, взяла ладонь Плейфорда и с обожанием принялась целовать её, облизывать сильные пальцы; затем расстегнула ширинку, бережно достала внушительный член и с наслаждением погрузила его в свой нежный рот. Дальше он видел как будто со стороны, как его собственное тело хищно метнулось к ней и мощным толчком овладело ею. Три сплетённых тела перемещались по комнате, принимая самые невероятные позиции. Кристофер и представить себе не мог, каким огромным количеством способов женщина может одновременно принимать двоих мужчин. В бушующем потоке сладострастия он вовсе перестал быть собой, словно все его действия были подчинены инстинкту… или чужому, властному и могущественному, разуму. Куда более могущественному, чем его собственный.

Вспышки возвращающегося сознания больно пронзали его существо отвращением к разнузданной оргии, которая длилась бесконечно. В одно из таких озарений он оттолкнул себя прочь, придя в ужас от того, что делал с Дороти Джон. Он брал её с неистовой яростью, насилуя беспомощное юное тело. Омерзение удушливо сдавило горло, но Плейфорд тут же обернулся на него, и его взгляд снова погрузил Кристофера в тёмный морок; и все продолжалось. Наконец темп начал ускоряться, все вокруг потонуло в рычании и стонах, и экстаз мощнейшей волной обрушился на Кристофера, лишая его последних проблесков сознания. Сотрясаясь в судорогах, он погружался в самую глубокую пучину наслаждения, в муть отвратительно сладостного порока, откуда уже не было выхода.

Дойл закричал и… очнулся. Он лежал в постели, рядом с разметавшейся Дороти. Пот ручьями лился по его телу. Дороти тяжело дышала, но счастливо улыбалась. Кристофер, ещё ничего не соображая, дико повёл глазами по сторонам. Джона нигде не было.

– Ты невероятный… – выдохнула девушка. – Это было что-то неописуемое. Как наваждение какое-то.

– Наваждение… – автоматически повторил Кристофер. Он приложил ладонь к мокрому лбу.

«Ты думаешь, я могу играть только людьми, Кристофер?» – глухим эхом слова Плейфорда отдавались в его памяти.

***

Кристофер тяжело поднялся с постели. Ноги не слушались, его качнуло в сторону.

– Что с тобой? – девушка приподнялась на локте и с беспокойством глядела на него.

– Я… в порядке, – не оглядываясь, кинул он и пошёл на кухню. Горло свело от жажды. Его тело одолела странная слабость, он привалился к холодильнику, пока глотал ледяную воду. Казалось, он все ещё находился во власти морока и не был уверен, выбрался ли из него по-настоящему.

– Крис, иди-ка сюда! Сейчас я тебя взбодрю, – послышался игривый голос Дороти. Дойл сначала замешкался, но поставил стакан и пошёл на зов. Девушка сидела на кровати, рядом с ней – перевёрнутое зеркало. На зеркале он увидел восемь ровных полосок белого порошка.

– Ты какой-то как не в себе. Иди сюда, сейчас усталость как рукой снимет.

– Я… я не уверен… – растерянно пробормотал он в ответ, но Дороти настойчиво призывала его. В руке она держала купюру, свёрнутую в тугую трубочку.

– Ну, давай, это же просто кокс. Из твоих же запасов в гардеробной. Коробка английских ботинок, помнишь? У тебя всегда лучший, что я в жизни нюхала. Ладно, я первая, раз ты сомневаешься.

Она наклонилась над зеркалом, приложила бумажный рулончик к ноздре и шумно потянула в себя воздух. Крупицы порошка стремительно исчезали в рулончике, будто в пылесборнике. Когда полоска исчезла полностью, Дороти выпрямилась и довольно пошмыгала носом. Она протянула рулончик Дойлу. Он потянулся, но на полпути рука его замерла. Кристофер мотнул головой и отпрянул. Дороти с непониманием взглянула на него. Он неловко замялся и вновь потянулся за свёрнутой купюрой. Девушка вложила бумажку в его ладонь.

– Ты не хочешь? – разочарованно спросила она.

Кристофер мотнул головой и положил бумажку на зеркало.

– Мне надо пройтись.

– Подожди, ведь уже почти…

Она не успела закончить фразу, как пронзительно зазвонил телефон.

– Проклятье, Дойл, это какое-то колдовство! – вопил Томми по громкой связи.

–Что ещё? – вскинулась Дороти. Она только что расправилась со второй дорожкой порошка.

Кристофер устало сел на стул, потёр лоб и взглянул на часы.

– Уже пять…