Черный Дракон

— Друга вашего схватили что ли? Правильно понял?

Между ними на стол опускается уже наполовину сгоревшая свеча, а следом по правую руку от Ады садится и сам Гардас. Крохотный огонек задорно пляшет на фитиле, своим теплым светом играя на лицах сидящих.

— С чего вы взяли? — Ричард заметно напрягается, хоть и старается не показать этого.

— Да брось ты, — гном машет рукой. — Вчера вы у меня вон про архивариуса вызнавали, а сегодня с утра друг ваш, который рыжим вчера пришел, ушел уже чернявым. Тут бы и ребенок докумекал, что неспроста это все. Чего он наворотил-то? Или случайно это все вышло? В жизни-то оно всякое бывает.

— От кассаторов сбежал, — отвечает Ада и, не обращая внимания на округлившиеся глаза Ричарда, поясняет: — Не заключенным был, сам служил.

— Дезертир кассаторский? — присвистывает больше не скрывающий интереса Норбан и придвигает к их столу еще один стул для себя. — Бывает же такое невезение, чтобы ему в Эрд именно в такое время угодить… А второй тот где? Ну, который…

— Больше не с нами, — отрезает Ричард и его поспешность больно режет Аде по сердцу.

— А вы не знаете случаем, — рискует поинтересоваться она, — можем мы хоть как-то ему помочь? Чтобы не казнили его хотя бы. Вы ведь давно в городе, правильно? Может, бывало тут что-то подобное?

— Бывать-то что угодно могло, город большой, да и стоит долго, — вздыхает Гардас, — только вот кассаторов здесь раньше не было. Он ведь их заключенным выходит, а не Эрдского бургомистра. Одни боги знают, что и как эти порешат… Вы только это, не горячитесь и выкрасть его не пытайтесь — бед потом не оберетесь, хорошо это не закончится, я вам точно говорю…

— Есть у вас на чем письмо написать? — вдруг перебивает рыцарь, резко оживившийся от пришедшей ему идеи. — И чем?

— Найдется, — Гардас кивает и быстро выбирается из-за стола. — Только вот из Эрда письмо не отправить теперь, гарнизон все голубятни закрыл и сторожит… — его голос стихает, когда сам он скрывается за дверью.

— От бургомистра можно отправить, — добавляет Норбан, видя смятение на лице Ричарда, — если личное его разрешение получить. Ты парень знатный вроде как, может и выбьешь, но я бы только на это не надеялся.

— Кому ты писать собрался? — с удивлением интересуется Ада.

— Отцу моему. Может, хоть он что сделать сможет… Но если не выйдет с письмом… что еще предлагаете? — его взгляд на секунду обращается к зашедшему обратно в зал Гардасу и возвращается к лицу Норбана. — Знаете ведь что-то?

Тот отстраняется, давая поставить на стол чернильницу с пером и чистый лист бумаги, задумчиво почесывает бороду:

— Ну, здесь, в империи, я о таком не слыхал кажется, а вот в Стеллунгфере есть обычай. Суд поединком, к нему любой преступник на казнь осужденный может обратиться. Если победит, то его, соответственно, не казнят, просто на поверхность изгонят… — он запинается, когда рука Ричарда вдруг замирает над только выведенной строчкой, и машет ладонью: — Ты не думай ничего такого, я сам здесь не так оказался. Да и не обо мне разговор! Так вот, вы небось и сами знаете, что сталь в Стеллунгфере священна, через нее с нами якобы предки говорят и все такое. И если сталь тебе победить дает, значит жизнь твою предки отнимать не велят. Вот если есть что подобное в империи…

— Есть! — от неожиданности Ричард хлопает ладонью по столу, да так, что подпрыгивает чернильница, а темная капля с пера падает прямо на письмо, и прочищает горло, смущенный собственной эмоциональностью. — Старый очень обычай, “Судом Тара” еще называется. Осужденный может потребовать поединка на любом оружии каким лучше владеет, да хоть на кулаках, и, если победит, то его должны освободить… Только вот ни эту, ни другие формы божественного суда, много лет уже никто не использует. Они только по легендам до нас и дошли…

— Почему же не используют? — удивляется Гардас. — Неужто все боятся удачи попытать, если все равно помирать уготовано? Суд Тара… Да я и не слышал о таком, сколько живу!

— Удачи попытать раньше мало кто боялся, редкая казнь без этого обходилась, — рыцарь откладывает перо, давая нескольким написанным строчкам подсохнуть. — Но есть загвоздка в этом всем. Суд Тара потому так и называют, что он только служителям Тара полагается, если они захотят. Но преступники-то любые, по законам Церкви, все — служители Лодура, кому бы до преступления ни служили. Как только кто-то это понял, так и перестали допускать на казнях такое. Вот и вышло, что право на правосудие богов есть, только вот воспользоваться им некому.

— Да уж, дела… — кисло замечает Гардас и отходит к окну, пока Ричард сворачивает бумагу и, капнув на нее воском прямо из горящей свечи, запечатывает своим перстнем, прежде будто амулет висевшим на шее. — Вы смотрите, и дождь закончился уже! Как раз время к рыночным часам подходит, вот уж свезло… А вы идите к бургомистру скорее, может и успеете еще. Вдруг он и казнь до ответа придержит, уж он-то с кассаторами сейчас на короткой ноге… Эй! Плащ не забудьте!

— Спасибо, — Ричард застегивает фибулу обратно, впопыхах едва не проколов палец, и кивает обоим гномам.