Черный граф

Странная лукавая улыбка не покидала лица Арамиса, он, подмигнув гасконцу, игриво произнес:

– Что ж, не будем терять времени, вперед господа!

Мушкетеры, пришпорив рысаков, не мешкая, направили их по упомянутой дороге к куртинам и башням славного Понтуаза, беспрекословно доверившись хитроумному д'Эрбле. Едва удалившись от стен аббатства, наблюдая за кронми вековых буков лишь монастырские шпили, на опушке леса, где с развилки дорог, вдалеке, едва виднелся мост через Уазу, что вел к старинному городу Понтуаз², показалась небольшая таверна, расположившаяся у дороги, прямо у стен маленькой фермы. Остановившись у дверей в харчевню, Арамис подмигнул друзьям.

– Что ж, предлагаю начать поиски с этого милого заведения. На мой взгляд, это вполне подходящий, я бы даже сказал спасительный островок, для тех, кто утопает в бескрайнем океане печали.

Мушкетеры спешились, передав поводья трактирному слуге, стоящему у входа, и исполненные решимости переступили порог кабачка. Друзья застали Атоса за одним из столов трактира, обреченно взиравшего на пистолет, лежавший перед ним, меж двух винных бутылок.

– Скажите, любезный граф,…

Игриво произнес Арамис, приблизившись к столу.

– …я полагаю, вы не собираетесь к горестям, постигшим нас сегодняшним днем, добавить ещё и лишнее отверстие в вашей светлой голове, утяжелив её несколькими унциями свинца?

– У вас шевалье, когда-либо были причины подозревать меня в малодушии?

Равнодушно, даже не взглянув на товарища, ответил граф.

– Что вы, милый друг, я лишь хотел удостовериться слышите ли вы меня?

– Не хуже чем обычно.

– Прелестно, в таком случае, я хотел бы предложить вам несколько глотков вина, лучшего, из хранящихся в подвалах сей милой харчевни.

Как только мушкетеры устроились за столом, трактирщик поставил перед ними полдюжины кувшинов, наполненных прохладным анжуйским.

– Умираю от жажды!

Воскликнул великан, схватив один из сосудов. Когда друзья прильнули к кружкам, Арамис острым проницательным взглядом окинул пространство захудалого трактира.

– Прошу простить меня господа, надеюсь, я не заставлю вас скучать, если отлучусь ненадолго.

Он поднялся, направившись к выходу, приказав жестом кабатчику следовать за ним, сумев, при этом, сохранить сие требование незаметным для товарищей. За то время, что отсутствовал Арамис, мушкетеры не обмолвились ни единым словом. Портос и д'Артаньян, лишь изредка, сочувственно поглядывали на графа, не поднимавшего головы, склоненной над столом. Немногим более, чем через четверть часа, появился господин д'Эрбле. Он уселся за стол, рядом с притихшим Портосом, что, скажем прямо, было не свойственно для великана, и, подняв вверх руку, подал знак трактирщику. В тот же миг, на столе появилось несколько оловянных блюд, наполненных овощами и зажаренными кусками домашней птицы. Портос повеселел, немедля схватив подрумяненную тушку перепелки, разорвав зубами её на две части. Прежде чем приступить к трапезе, буквально подавленный горем друга, д'Артаньян с участием обратился к графу.

– Атос, не следует так огорчаться. Лучше поешьте, вам ещё понадобятся силы, ещё ничего не потеряно.

– И с чего же это, позвольте осведомиться, вас посещают такие безоблачные умозаключения?

Юноша, очевидно в надежде на поддержку, взглянул на наполняющего кружки вином, равнодушного Арамиса, затем на Портоса, увлеченного гусиной шейкой, после чего, не отыскав ничего лучшего, воскликнул.

– Я уверен лишь в одном: если мы вместе, любые невзгоды нам нипочем, мы преодолеем любые трудности и одержим победу над всеми врагами!

С воодушевлением от собственных речей, гасконец понял кружку, но, не увидев поддержки, приуныл, выпив в одиночестве.

– Что ж, господа…

Со спокойствием, зачастую сопутствующим уверенности, произнес Арамис.

– …после всего сказанного, предлагаю поговорить о деле.

– А разве есть о чём говорить?

Впервые, за время разговора, граф поднял голову, метнув недобрый взгляд в обгладывающего перепелиную ножку Арамиса.

– Судите сами.

Невозмутимо вымолвил будущий аббат, сделав несколько глотков вина.

– Итак: виконтессу де Силлег из аббатства Мобюиссон, выкрал, всем известный, Одноногий Роже, со своими людьми. Основываясь на описания сестры Марты, я с уверенностью заключил, это именно он.

Атос с любопытством и надеждой взглянул на Арамиса.

– Прошу простить меня, милый друг…

Обратился невозмутимый д'Эрбле к гасконцу.

– … когда я сказал всем известный, я имел в виду лишь нас троих. Трех мушкетеров, испорченных, пусть редкими, но все же сношениями, с уличными бретерами, головорезами всех мастей, одним словом всеми теми, кто составляет цвет общества населяющего парижское дно. Тех, с кем порой, даже против собственной воли, приходиться иметь дело. С отребьем, к которому я, без зазрений совести, причисляю Одноногого Роже.

– Этот господин служит кардиналу?

Портос расхохотался, хлопнув юного шевалье по плечу, с присущей ему фамильярностью, которой он так кичился.

– Нет, мой юный друг, с таким мерзавцем даже наш кардинал не станет иметь дело!