Черный граф

– Ну, хорошо, это понятно, а, что делать нам, что нам велел передать Ловкач?

– Вам он ничего не велел передать…

Гаспар поднял налитую кружку и медленно, глоток за глотком осушил её. Во время того как анжуец наслаждался вином, Кокош не сводя глаз со дна сосуда, с нетерпением ожидал когда наступит момент возобновить разговор. Покончив с содержимым, Гаспар довольно крякнув, вытер губы рукавом.

– …он лишь приказал мне найти вас, и если вы согласитесь после окончания дела разделить добычу пополам, то завтра на рассвете мы должны отправиться в Анжу, чтобы добравшись, устроиться в условленном месте, и ждать сигнала от Тибо.

Едва не свалившись с лавки, от предчувствия удачного дела, а значит избавления от бедствий и горестей, горбун, задал вопрос:

– А что ростовщик из Анжу?

Стараясь не выдать волнения, вымолвил Кокош.

– Быть может. Ведь на рассвете, в Анжу отправился Тибо, а Крюк и того раньше.

– И что же это за место такое? Ну, где мы должны ждать сигнала от Ловкача?

– Что за место? Место как место, постоялый двор.

– Постоялый двор. А где находится сей постоялый двор? Как называется?

– Да я уж и не припомню, как он называется.

– Вот так да! А как же мы найдем его?!

Анжуец удивленно посмотрел на бывшего солдата.

– А вам не потребуется его искать, так как я взялся вас туда сопроводить. Я ведь родился и вырос в Анжу, знаю эти места лучше собственной ладони.

Кокош призадумался, делая вид, что решение не дается так просто.

– Ну, а если мы бы не согласились, чтобы ты тогда делал?

– Тогда бы я отправился один. А людей для дела, как сказал Тибо, искали бы на месте – в Анжу. На такой куш каждый позарится.

– Значит, ты говоришь вас в деле трое? Ну, разумеется, не считая нас.

Быстрые, черные, глазки Протти, сверкнув, словно два уголька, юркнули, заговорщически переглянувшись с горбуном.

– Да, трое.

Оглядев всех оставшихся под его началом разбойников, Кокош многозначительно ответил:

– Хорошо, пусть будет так, мы согласны. Завтра на рассвете веди нас в Анжу, в условленное место.

Гаспар одобрительно кивнул.

ГЛАВА 20 (114) «Смертельная опасность»

ФРАНЦИЯ. ПАРИЖ.

Великие сомнения, всякий раз, терзали Ришелье относительно благоприятного исхода аудиенции, назначенной королем в Люксембургском дворце, резиденции королевы-матери, Марии Медичи.

Этот прекрасный дворец, возведенный на месте усадьбы покойного герцога Пине из рода Люксембургов, отсюда собственно и название, был задуман королевой, в честь великолепного палаццо Питти, что во Флоренции, за которым итальянка очень тосковала, так как именно там провела детство. Но, невзирая на то, что королева желала приблизить по стилю, свою будущую резиденцию к дворцу в котором выросла, архитектор Саломон де Бросс спроектировал Люксембургский дворец таким образом, что он только внешне повторял тосканскую архитектуру, в переходном стиле от ренессанса к барокко. Подход же к строительству, несомненно, был продиктован классическим духом французской школы. Для внутренних работ по желанию королевы, из Италии пригласили уже прославившегося на всю Европу Рубенса, чья работа очень пришлась по вкусу флорентийке, и она заказала ему серию из 24 картин – «Жизнеописание Марии Медичи», созданную с тем, чтобы украсить стены великолепного палаццо.

И вот, ранним сентябрьским утром, к «Дому Медичи», как называла дворец сама королева, устремился экипаж, украшенный кардинальскими гербами Ришелье, запряженный двумя парами прекрасных вороных неаполитанских жеребцов, в красных с золотом попонах. Покинув город через ворота Сен-Мишель, кардинальская карета оказалась в Сен-Жерменском предместье, и, промчавшись вдоль городского рва, свернула на Вожирар, выехав на улицу, где и располагался «Люксембург».

В это самое время, во дворце, в кабинете, высокие арочные окна которого выходили на пустырь, где впоследствии будет разбит знаменитый Люксембургский сад, собрались те, кто страстно желал расправы над ненавистным кардиналом, окружив лестью и лицемерными улыбками короля, того, на кого была возложена надежда на уничтожение Ришелье. Таким образом, Людовик XIII, в обществе своей матери – Марии Медичи, жены

– Анны Австрийской, брата – герцога Гастона Орлеанского, принца Конде, герцога де Лонгвиля, а так же, вновь сблизившегося с королевой-матерью, после смерти её фаворита Кончино Кончини¹, герцога д'Эпернона, ожидал приезда Первого министра. Ришелье, которому на сей раз, по мнению собравшихся вельмож, не удастся избежать наказания, за допущенные промахи, стараниями всех присутствующих доведенными до сведения короля, был сегодня желанным гостем в «Люксембурге», месте где, вышеперечисленные аристократы, так неуемно жаждали присутствовать при расправе монарха над Первым министром.