Черный грифон

Что я здесь делаю? Чего я ввязался в эту драку, подумал Платон. Ему в висок ударил ледяной осколок. Голова сразу загудела, ухо будто обдало морозом.

В колдуна полетели сразу несколько стрел, и Смирнов, воспользовавшись ситуацией, ударил по защитной сфере изо всех сил. Раздался треск, колдун покачнулся. По двору вновь прошла горячая волна, и защитная сфера восстановилась.

В Платона опять полетели молнии. Уворачиваться от них было сложнее, чем от сосулек, но зато не летели осколки. От молнии он ускользнул, жаль, не заметил летящую следом ледяную иглу. Еле успел рубануть мечом и упал, весь осыпанный серебристыми льдинками. Всё тело сковало. Собрав в кучку оставшуюся силу, Платон откатился в сторону и неуклюже, опираясь на руки, поднялся. Как раз вовремя, потому что в него летела очередная сосуля. На этот раз он еле успел рубануть по кокону, держа меч обеими руками. Сил почти не осталось, зато защита просела сильнее обычного. Очевидно, колдун, тратя энергию на атаки, забирал её из своей оболочки. Но откуда поступала сила? Почему, растратив мощь на молнии противник худел, как-то даже оседал, а потом резко восстанавливал силы, будто подключившись к розетке.

Платон вертелся вокруг кокона, пытаясь найти таинственный источник силы. В углу двора, в полумраке, он заметил странное движение. Там не было воинов с луками или холодным оружием, место находилось в стороне от боя. Вокруг большого, чёрного камня, повесив головы, молча и неподвижно стояли восемь человек. Среди них ходил странный старик в чёрной высокой шапке, мохнатой серой юбке и босой. На шее у него висели многочисленные ожерелья, в правой руке был странный нож, а в левой непривычно длинный четырёхконечный крест.

В очередной момент напитки колдуна силой, старик ударил по камню ножом. Приглядевшись, Платон понял, что не просто по камню, удар пришёлся по лежащей на нём жертве. Именно в этот момент пошла горячая волна, от которой зарядился колдун. Смирнов ужом вертелся, стараясь не дать попасть в себя, меч выкручивал руки и всё меньше оставалось сил, чтобы его удержать, но всё равно, одним глазом подглядывал на чёрный алтарь. Вот жертву сняли с камня и куда-то унесли, а на её место сам, без посторонней помощи, лёг следующий.

Платон изо всех сил, не обращая внимания на колотящие по спине и рукам ледяные крошки, лупил в кокон как в колокол, не заботясь о точности. Главное было – лишить колдуна сил, просадить защиту.

Наконец, жрец в юбке занёс ритуальный нож, и Платон заметил, что тот явно сделан из камня, чёрный, выщербленный, с мокрым от крови лезвием.

Ну, давай, мысленно приказал он мечу и швырнул Киркелин в жреца. Колдун осел, кокон съёжился ещё сильнее. В него ударили одна за другой три стрелы и серый, стальной оттенок в защите пропал. Платон достал трофейный бандитский нож, подскочил, уже не боясь сосульки или молнии, и ударил в кокон. Оболочка пропала в момент касания. Нож по рукоять вошёл в костлявое тело колдуна. Тот удивлённо посмотрел на свой правый бок с торчащей из него рукояткой.

– Зачем? – чуть слышно проговорил колдун и упал.

Тут же подбежал Фрол и рубанул мертвеца топором по шее.

– Чтобы наверняка, – задыхаясь, пояснил он, затем гордо добавил. – Наши все на стенах. Хором взяли.

И правда. Бой вокруг как-то внезапно прекратился. Те, кто ещё минуту назад ожесточённо защищали стены, теперь либо сидели на корточках, прикрыв головы руками, либо братались с нападавшими. Платон глянул в угол, туда, где чернел алтарь. Он очень волновался за Киркелин.

Меч он заметил сразу. Рукоятка почти вертикально возвышалась над камнем. А вот клинок был скрыт в теле того самого жреца. Его просто пригвоздило к алтарю как бабочку.

Сам алтарный камень, кстати, больше не был таким уж космически чёрным. По краям он медленно начал сереть, появились светлые пятна. Судя по всему, капище страшного бога превращалось в обычный булыжник. Бывшие жертвы недоуменно осматривали себя и окружающих, словно не понимая, что они здесь делают.

К Киркелину подошли двое. На вид явно ветераны, они шли уверенной, чуть покачивающейся походкой. Один хлопнул второго по плечу и тот бойко схватился за рукоять меча. Через секунду стало понятно, что он пытается выдернуть клинок из бывшего алтаря. Плечи напряглись, боец подключил вторую руку, но ничего не выходило.

Его напарник авторитетно отодвинул товарища в сторону, поплевал на ладони, схватился в две руки за меч и начал его раскачивать.

Упрут ведь, огорчённо подумал Платон. Он глянул на пару воинов. Крепкие, мускулистые, с ладно висящим на кольчуге оружием, они создавали впечатление серьёзных противников.

И ничего-то я против них не сделаю, опечалился Смирнов.