Черный Карлик. Легенда о Монтрозе

— Не ожидал я этого! — сказал он, гневно глядя на Ангуса Мак-Олея. — Не думал я, что в западных горах найдется вождь, который в угоду англичанину станет выпроваживать из своего замка рыцаря Арденворского, тогда как солнце склоняется к закату, а он еще не успел во второй раз наполнить свой кубок! Прощайте, сэр! От такого грубого хозяина и кусок в горло не пойдет! В будущий раз, коли посещу Дарнлинварах, то в одной руке будет у меня обнаженный меч, а в другой — горящая головня.

— Милости просим! — сказал Ангус. — Приму вас с честью, и хоть бы вы привели с собой сотен пять Кэмпбелов, так вас угощу, что в другой раз не будете жаловаться на плохое гостеприимство в Дарнлинварахе.

— Стращайте на здоровье! — сказал сэр Дункан. — Всем известно, лэрд Мак-Олей, что вы любите прихвастнуть, и порядочным людям не пристало обращать на это внимание. Что до вас, милорд, и до вас, Аллен, заступавших здесь место неблаговоспитанного хозяина, примите мою благодарность. А вы, прекрасная девица, — обратился он к Анне Лейл, — примите эту безделку за то, что оживили источник, пересохший много лет назад…

С этими словами он вышел из комнаты и приказал позвать своих людей. Ангус Мак-Олей, смущенный и обиженный обвинением в недостатке гостеприимства, что было для всякого хайлендера величайшим оскорблением, не пошел провожать сэра Дункана. Выйдя на подъезд, старик тотчас сел на своего коня и выехал со двора в сопровождении шести верховых слуг и благородного капитана Дальгетти, который тоже ждал его у ворот и, как только увидел выходящего из дома сэра Дункана, вскочил на Густава, забрал поводья и поехал за ним.

Переезд был длинный, утомительный, но далеко не представлял тех трудностей и лишений, которые предсказывал лэрд Мак-Олей. Это произошло, между прочим, оттого, что сэр Дункан тщательно избегал ехать ближайшими, секретными путями, которыми с запада можно проникнуть в графство Аргайл. Его родственник и верховный вождь, маркиз Аргайл, говаривал, что не взял бы и ста тысяч крон за то, чтобы какому-либо смертному открыть тайные проходы, через которые возможно провести вооруженное войско в его страну.

Поэтому сэр Дункан Кэмпбел избрал не горную дорогу, а, спустившись на равнину, направился к ближайшей морской гавани, где всегда стояло к его услугам несколько галер, или, как их называют, берлингов. Они отплыли на одном из таких судов, захватив с собою и Густава, который так привык к разнообразным похождениям, что ему, как и его хозяину, было решительно все равно, что на море, что на суше.

Ветер дул попутный, и они быстро подвигались с помощью паруса и весел. На другой день рано утром капитан Дальгетти, сладко спавший в каморке под палубой, был разбужен известием, что галера стоит под стенами замка сэра Дункана Кэмпбела.

И точно, когда он вышел на палубу, перед ним возвышался замок Арденвор. То была четырехугольная башня сурового вида, довольно обширная и очень высокая, стоявшая на оконечности скалистого мыса, вдававшегося в глубокую морскую бухту, в которую они вошли накануне вечером. Со стороны твердой земли замок защищался крепкой стеной, упиравшейся по обоим концам в башни; а со стороны бухты он так близко подступал к краю отвесной стены, что там оставалось место только для батареи из семи пушек, которая предназначена была для защиты от нападений с моря, но помещалась так высоко, что при настоящей системе войны едва ли могла оказать существенную пользу.

Солнце вставало за старой башней, и от нее шли длинные тени по воде, захватывая и палубу галеры, по которой нетерпеливо шагал теперь капитан Дальгетти, выжидая, когда подадут ему знак, что можно выйти на берег. Прислуга сообщила ему, что сэр Дункан давно у себя дома, но на предложение капитана поскорее следовать за ним люди отвечали, что этого невозможно сделать до тех пор, покуда не последует на этот счет приказание или позволение со стороны самого хозяина Арденвора.

Вскоре получен был приказ: показалась лодка, на носу которой стоял волынщик, с гербовыми знаками Арденвора, вышитыми на левом рукаве, и изо всей мочи наигрывал фамильный марш «Кэмпбел идет!». То был парадный экипаж для препровождения посла Монтроза в замок Арденвор. Расстояние между галерой и берегом было так незначительно, что едва ли была необходимость в восьми дюжих гребцах в шапочках, коротких кафтанах и пестрых килтах. Не успел Дальгетти войти в лодку, как дружные усилия гребцов вдвинули ее в маленькую пристань; не успел он оборониться, как двое хайлендеров посадили его на спину третьего, который вошел в воду, мигом перенес капитана через мелководье и поставил его невредимого на высокий камень, у подножия крепостного утеса.

На гладкой стене этого утеса виднелось отверстие вроде низкой пещеры, и к ней гребцы собирались тащить нашего приятеля Дальгетти; но он с усилием вырвался из их рук и объявил, что не сделает ни шагу дальше, пока не увидит, что Густав благополучно доставлен на берег. Хайлендеры не понимали, что он такое говорит, пока один из них, говоривший немного по-английски, не воскликнул: