Черный халифат

С каждым новым человеком, приближающим Горюнова к ИГИЛ, будь то Берк или Галиб, у него создавалось ощущение, что он вошел в шахту, и чем глубже, тем страшнее и чернее.

– Надо бы остановиться. Совершить салят, – сказал Петр по-турецки.

– Некогда, – отрезал Берк нервозно.

– «И ночью усердствуй в нем добровольно для себя – может быть, пошлет тебе твой Господь место достохвальное!» – по-арабски процитировал Коран Петр о ночной молитве – тахаджуд с явным укором в голосе. То, что позволительно Берку, не позволительно кандидату в ИГИЛ. – Надо остановиться.

– Вон там, на обочине, «карман» есть, – сквозь зубы процедил Галиб.

Горюнов не только планировал бросить порцию пыли в глаза новому знакомому, но и нащупать линию дальнейшего поведения с Галибом и ему подобными.

Галиб, несмотря на недовольство Берка, также решил присмотреться к новичку Кабиру Салиму. Оставив Зарифу у машины совершать молитву, они отошли в сторону на десяток метров, захватив молельный коврик из багажника и пятилитровую канистру с водой. У Петра в кармане куртки был пластмассовый туристический компас, по которому он определял направление на Мекку. Помогли друг другу совершить омовение. Галиб, очевидно, ожидал, что Кабир начнет молитву, и Петр начал по-арабски:

«Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного! Нет бога, кроме Аллаха, Терпеливого, Щедрого! Нет бога, кроме Аллаха, Высокого, Великого! Пречист Аллах, Господь семи небес и семи земель и того, что на них, и что между ними, и что над ними, и что под ними, Господь великого Трона! И мир над посланниками и хвала Аллаху, Господу миров, и да благословит Аллах Мухаммада и его пречистое семейство!.. Прошу прощения у Аллаха, моего Господа, и обращаюсь к нему».

Во время положенных ракатов [Ракат – один цикл словесных формул и движений при совершении салята (намаза)] Петр поглядывал на черное звездное небо и вкладывал в молитву свои искренние пожелания – выжить, не потерять себя во всей этой истории и сделать дело.

Внутренне, в мыслях, мусульманской молитве вторило как эхо: «Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя…»

Он сам удивился этому созвучию молитв. На арабском он заучил так, что они ему иногда даже снились по ночам в виде желтоватых, стилизованных под старину страниц Корана.

…– Ты мусульманин? – не удержалась от вопроса Александра, видя, как он усердствует в пяти ежедневных молитвах, соблюдая все положенные обряды.

– Это научный эксперимент, – придумал он отговорку, в которую Саша не слишком верила.

– Может, еще кого-нибудь вызвать, из ФСБ, например?

– Не доверяешь полиции? – усмехнулся Петр. – Я чист перед законом. Ребята из ФСБ дружно «похвалят» тебя за ложный вызов.

Православная душа его никак не противилась исламу, однако не радикальному его прочтению…

Когда они закончили, Петр торопливо надевал носки и ботинки, озябнув, усевшись на камень. Берк отсиживался в теплой машине, демонстрируя, что он живет в светском государстве.

– Кабир, ты ведь из Ирака? – по-арабски спросил Галиб. – Из какой ты местности?

– Жил в Багдаде последние годы, – ушел от прямого ответа Петр, решив, что нет смысла ходить вокруг да около.

– Да, ты похож на багдадца. Твой арабский… – Галиб пригладил влажную бороду, начавшую завиваться колечками после омовения. – Это хорошо, что ты с машиной. Оружие есть?

– Куда же без него?

– А почему ты не из Ирака в Сирию, а через Турцию?

– Да я пытался там, – отмахнулся Петр, выдавая полуправду. – Слышал про Абу Саида? Пытался попасть к нему в учебный центр, но, видно, им не нужны бойцы. А я считаю, мое место среди воинов, отстаивающих шариатское государство. Прошло время, когда мы молчали и отсиживались по углам!

– А у тебя язык подвешен как надо. Из тебя неплохой пропагандист выйдет.

– Я хочу участвовать в джихаде. Хватит болтовни…

– Вот тут ты не прав… Ну ладно. Это потом.

Он не спрашивал про Аббаса, и у Петра закралось подозрение, что Галиб и не знает, что везет Кабира с женой адресно, к конкретному человеку.

Однако, когда садились в машину, Галиб отодвинул Зарифу, плюхнулся сам на сиденье рядом с водителем и спросил:

– А ты что, знаком с Аббасом?

– Мне все равно с кем воевать за джихад, – Петр снова уклонился от ответа «да» или «нет», покосившись на Берка.

– Но ты ведь с ним знаком, – мягко словно уговаривал Галиб. – Если что, полиграф все покажет, не сомневайся.

В Центре не исключали возможности использования игиловцами полиграфа. Была информация, что у них практиковали и такие методы допроса. Горюнов был знаком с этим приборчиком и не впечатлился скрытой в словах Галиба угрозой.

– Я слышал про Аббаса, – пожал плечами Петр. – А даже если бы знал? Он за правильный ислам, и это главное.

– Он-то да… – многозначительно произнес Галиб. – Мне говорили, что ты имеешь отношение к русским? Разве ты русский?