Черный халифат

Об этой «версии» мог сказать Галибу только Берк, а ему, в свою очередь, Бахрам. Петр сам его и попросил. Но удивило недоверие в голосе Галиба. «Александров спрашивал, сойду ли я за жителя Ирака? Выходит, что сошел бы. Не верят, что русский. Вот это номер! А к россиянам у них действительно большой интерес».

– Когда-то считался русским, – снова обтекаемо ответил он.

– А документы? – Галиб заерзал в кресле. – Документы у тебя сохранились?

– Российские? Да, – нехотя признался Петр. – Разве что, может, просроченные. Зачем они? Вот уж куда я хочу вернуться меньше всего…

– Ты в розыске, что ли?

Горюнов подозревал, что Галиб записывает разговор. Он, очевидно, не самое низшее звено в их иерархии, раз уполномочен расспрашивать, но и не слишком крупная фигура. Пристрелочный допрос под видом доверительной беседы, по которому будут сверять показания в череде последующих допросов. А то, что они последуют, Петр нисколько не сомневался. Его готовили к этому тщательно в Москве.

– Почему сразу в розыске? – Петр дернул плечом. Он вспомнил, что говорил месяц назад Саше. – Я чист перед законом.

Границу они проехали ночью. Тихо. Остановились минут на пятнадцать. Берк выскользнул из машины, исчез в небольшом слабо освещенном кирпичном домике пограничного пункта. На редкие хвойные деревца из зарешеченного окна падал бледный свет. Справа от металлических раздвижных ворот, подсвеченный чуть снизу, на флагштоке, поникший при безветрии, висел красный флаг с белым полумесяцем и звездой.

Понимая, что, возможно, сейчас будут досматривать, Петр сообщил:

– У меня ствол за поясом. Убрать в тайник? Успею?

– Не суетись, – вальяжно откликнулся Галиб. – Захотят, и тайник выпотрошат. У меня у самого ствол под мышкой.

В домике мигнул свет, ворота разъехались в стороны. Никто из пограничников не вышел.

– Проезжай, – велел Галиб.

Они отъехали на несколько километров от границы, и Галиб, приказав поменяться с ним местами, пересел за руль. Чем дальше продвигались в глубь Сирии, тем неразговорчивее становился Галиб.

Берк так и не вышел из домика пограничников. И Петр с нервным смешком подумал, что Берка отдали на заклание.

Ехали они в полной темноте. Фары выхватывали пустую дорогу с мусором по обочинам. Иногда на поворотах в свет фар попадали пустоши, выжженные солнцем, а сейчас напоминающие лунные пейзажи.

Горюнов сосредоточенно пялился в темноту и ему невольно пришло на ум: «Если так продолжится – война и вся эта возня, на нашем земляном шарике скоро и вправду будет как на луне».

Он отвлекал себя философствованиями, чтобы не думать о предстоящем. Оно виделось ему еще более темным, чем черная сирийская ночь. Петр опустил оконное стекло, внутрь ворвался жаркий воздух с привкусом гари.

Галиб вел машину около часа. То и дело гасил фары и ненадолго останавливался на обочине или прямо посередине дороги, открывал окно, прислушивался. Изредка доносились автоматные очереди. Вдалеке что-то вспыхивало и гасло, оставляя огненный след на сетчатке глаз.

То вдруг начинал гнать, притопив педаль газа, то ехал очень медленно. Пару раз видели встречные машины с включенными фарами. Однажды их обогнал грузовичок.

Зарифа вряд ли спала, но сидела так тихо, словно уснула. Она, похоже, начала осознавать, во что ввязалась.

Петр предпочитал о ней не беспокоиться. Сама напросилась. В конце концов, это не Дилар. Воспоминание о Дилар вызвало вдруг такую горечь от потери, будто до него только сейчас дошло. Он нахохлился, поднял ворот брезентовой куртки и покосился на Галиба. Тот почувствовал взгляд и снова остановил машину.

– Давай-ка ствол сюда, – протянул руку к Петру.

– С чего вдруг?

– Это не обсуждается. Иначе дальше не поедем. У нее тоже есть оружие? – Он забрал пистолет и дернул головой в сторону Зарифы.

Она не знала арабский, а Петр попросил ее по-турецки:

– Отдай ему пистолет.

Зарифа молча покорно подчинилась.

– Где еще стволы, тайник? Если у тебя или твоей женщины что-то найдут, пристрелят на месте.

– А воевать как, без оружия? – наивно поинтересовался Петр. – Под поликом тайник, у тебя под ногами.

– Дойдет до дела, получишь и оружие.

– Обидно. Кучу бабла выложил за стволы и за эту тачку, – он похлопал ладонью по бардачку. – Думал, пригодятся и мое желание участвовать в священной войне, и мое оружие…

– Пригодятся, когда убедимся, что ты тот, за кого себя выдаешь. По-русски говоришь?

– Вроде не забыл еще, – обиженно хмурился Петр. Росло в душе волнение, которое он всячески пытался замаскировать.

Они все ехали и ехали. Объезжали то и дело воронки на дороге. Мелькнул на обочине остов сгоревшей машины.

С кем-то перемигивались фарами. У Петра создалось ощущение, что они проехали несколько постов и их номер был известен, потому их пропустили, а не расстреляли.

Сомнений не оставалось – они направляются в Эр-Ракку – столицу объявленного ИГИЛ халифата. Он не думал, что возглавляемое Аббасом соединение дислоцируется в самой Ракке.