Черный ход

На этот раз мисс Шиммер без труда усмиряет первый порыв. Револьвер остается в кобуре, нечего ему прыгать туда-сюда. Сердце бьется ровно, дыхание ничем не встревожено.

«Не бойтесь, все в порядке. Говорю же, моя жена прибирается.»

Оставаясь в тени, неподвижная как статуя, Рут наблюдает за миссис Ли. Открытая харчевня, к которой Рут выбралась, обойдя бакалею с тыла, пуста и чиста. Зажгите десяток ламп и дюжину фонарей – не найдете и соринки. Но миниатюрная китаянка не спешит вернуться в дом к стряпне и мужу. Одетая в шаровары и длинную блузу до колен, миссис Ли танцует у столба.

Заход справа. Заход слева.

Руки миссис Ли стучат по гладкому дереву. Ладони, предплечья. Локти, запястья. Ноги тоже стучат: пятка, колено, пятка. Столб отзывается гулом и дребезжанием. Черт меня побери, думает Рут. Бакалейщица? Вот по кому плачет плотницкое дело! На инструменте можно сэкономить уйму денег: ни молотка не надо, ни топора, ни рубанка. Гвозди забиваем кулаком, выдергиваем пальцами; бревно обтесываем ребром ладони.

«Везет мне на сумасшедших…»

Видно плохо. Рут вглядывается до рези под веками. Ага, теперь ясно: в столб вбиты два обточенных поленца. Они закреплены в столбе не слишком жестко: когда миссис Ли попадает по этим детским беспалым «ручкам», звучит тот самый дребезг. В нижней части столба прибита кривая, выгнутая колесом «нога». Ей миссис Ли тоже уделяет должное внимание.

Джига. Вальс.

Полька, популярная среди старателей Калифорнии.

Клог. Сквэр-данс.

Рут перебирает все знакомые ей танцы. Ни один из них не похож на пляску миссис Ли. Ох уж эти китайцы, все у них не как у людей! Еще и столб в качестве барабана…

Барабан. Револьвер.

На угловом столе лежит винтовка. Луна краешком выглядывает из-за облака, давая возможность рассмотреть оружие. Револьверный карабин: видавший виды старичок времен эпохи рабства, переделанный лет десять назад на заводах Кольта под патроны центрального боя. Самовзвод, но точность огня не ахти. С другой стороны, зачем владельцам бакалеи новенький «винчестер-гочкис» за целую карточную колоду «зеленых спинок[28]»? Коробка с сотней патронов – два доллара вынь да положь…

Лунный свет блестит на масленке. Играет на шомполе, лежащем отдельно. Тонет, как в омуте, упав на рыхлую кучку ветоши.

Рут сортирует увиденное, приводит в порядок. Вечерами миссис Ли, женщина больших культурных запросов, танцует со столбом. Муж занят делами, отец горбат, другие китайцы разбрелись по домам. Один столб безотказен: приколотил руки, ногу – и валяй пляши с кавалером. Для народных китайских танцев требуются дубовые предплечья, железные колени и свинцовые пятки. После рассказа мистера Ли про ужасы жизни в Китае это – самое меньшее, что вызывает удивление. У семейства Ли водится оружие – скажите мне, у кого оно не водится? Сейчас ребенок сперва учится стрелять, а потом ходить. Винтовка лежит на столе в харчевне? Должно быть, в уборку у миссис Ли входит чистка и смазка оружия…

Все, хватит. Подглядывать некрасиво.

Прежним путем, виляя вместе с переулком, Рут возвращается на Уилтон-стрит. Облака разбежались кто куда, луна катается по небу, как сыр в масле. Мисс Шиммер идет по улице, в обход. Среза́ть дорогу больше не хочется.

Дурная идея, зря и пробовала.

3 Рут Шиммер по прозвищу Шеф

Есть ли церкви-привидения?

Методистская церковь в Элмер-Крик ночью, при свете луны, легко сойдет за призрак самой себя. Вытянутый к небу, увенчанный крестом, бледный и дощатый дух – извините за каламбур! – в духе плотницкой готики. На стены не пожалели белой краски, лунное молоко течет по контуру, добавляет масляной желтизны. Целься, шансфайтер, не целься – куда тебе стрелять, в белое на белом? Узкие стрельчатые окна, острые щипцы крыши. Еще одно окошко – круглое, состоящее из трех сегментов – горит на самом верху. Окно приоткрыто, за стеклом от сквозняка моргают свечи.

Глаз циклопа, думает Рут.

Колокольню с открытой площадкой для звонаря поставили отдельно, вплотную к западному крылу церкви. Асимметрия, которую колокольня придает неприкаянному духу, наводит на мысли о несовершенстве мира.

Церковь – не последнее здание по Уилтон-стрит. Дальше стоит контора по продаже и сдаче в наем лошадей, при ней конюшня, еще дальше станция дилижансов делит здание с почтово-телеграфной станцией. Между конторой и станцией – переулок, куда Рут и намеревалась свернуть, чтобы в самом скором времени выйти на Ривер-роуд, неподалеку от скверно покрашенных колонн Гранд-Отеля.

Ей хочется спать. День выдался утомительный.

– Я знаю, зачем вы приехали в Элмер-Крик, преподобный Саймон.

– Вы ошибаетесь, преподобный Элайджа.

– В чем? В том, что вы приехали в город?

– В том, что вам известны мои цели.

Рут останавливается. Делает шаг к стене скобяной лавки, мимо которой шла. Пожалуй, лучше остаться незамеченной. Разговор, невольной свидетельницей которого она стала, идет на повышенных тонах. Один голос знаком мисс Шиммер. Выходит, Пастора зовут Саймон?

– Не виляйте, преподобный Саймон. Почему вы не смотрите мне в глаза?