Черный ход

— Но мы не можем арестовать его на этом основании.

— Чем они там в действительности занимались, в этой лаборатории, черт возьми?!

— Вы не верите, что это только прикладные промышленные разработки?

— Не верю.

— И что будем делать?

— Думать. Точнее, думать будете вы.

— Однако над чем конкретно, сэр?

— Где бы мне, черт побери, купить недорогие занавески? Весь дом просматривается насквозь.

— Она забрала и занавески тоже?

— Ну, разумеется.

— Я поищу что-нибудь. А вы чем займетесь?

— Прямо сейчас поеду в университет.

— Хотите поговорить с Уорреном?

— Ни в коем случае. Хочу поговорить с кем-нибудь из их ученого совета. Что-то не так с этой лабораторией.

Как сказал этот доктор: «понимать, а не уличать»? Все правильно, он, значит, действительно склонен уличать.

Покойный отец называл его «маленький протестант» за детские вспышки негодования по каждому поводу, где крошечному еще сознанию виделась несправедливость. И что, теперь ее стало меньше, оттого что он сделался полицейским?

Вот здесь люди занимаются совсем иным делом: создают новое, вместо того, чтобы бороться с одним и тем же старым.

Он вдруг подумал — что именно лопает сейчас Джек в своем кабинете? Но секретарь уже попросила его пройти к декану.

Против ожидания перед ним оказался не седовласый благородный мэтр, а довольно еще молодой человек подвижного, спортивного сложения и с подозрительно узким лобиком.

— Вы, должно быть, по поводу гибели нашего коллеги? Присаживайтесь. Удалось что-нибудь выяснить?

— Пока немногое. И я надеюсь, вы сможете мне помочь, сэр.

— С удовольствием, если сумею. А что именно вас интересует?

— То, чем занимался профессор в последнее время. Но не в общих словах, а по существу самой проблемы. Насколько она, если так можно выразиться, фундаментальна и глубока?

Человек приподнял брови:

— Вы хорошо сформулировали вопрос, лейтенант, — он хмыкнул и скрестил на груди руки, — только… — и явно стал подыскивать слова, чтобы ответ не прозвучал слишком обидно для гостя.

— До того, как пойти в полицию, я закончил химический колледж. Имею звание бакалавра. Это немного, я понимаю, и время выветривает из памяти прошлые знания…

— Нет, это уже совсем неплохо! — обрадовался собеседник. — Совсем неплохо. Значит, я сумею вам кое-что объяснить. Однако давайте еще раз уточним, к чему вы тянетесь. Вас интересует не только то, чем занималась лаборатория, но и как далеко им удалось продвинуться?

— Совершенно верно, сэр.

Человек еще раз хмыкнул, провел указательным пальцем от лба к носу и, кажется, определился, с чего лучше начать.

— Должен, однако же, сразу предупредить, что лично я был постоянным оппонентом покойного в научных дискуссиях. И именно потому, что результаты, которые он ожидал получить, связаны со слишком принципиальными вещами.

— Речь шла о методах стимулирования белкового роста?

— Формально, да. Но только формально. Дело в том, что они разрабатывали приемы не столько количественного приращения животного белка, сколько скоростных показателей роста.

— Не увеличивать вес свиньи, а заставить поросенка раньше стать взрослым?

— Вы несколько огрубили ситуацию, но смысл, в сущности, верный. Фотосинтез. Вы, конечно, знаете, что это такое?

Лейтенант довольно кивнул:

— Образование белка растительной клеткой из хлорофилла при взаимодействии с водой и солнечным светом. Единственный процесс, когда появление дополнительного вещества происходит не с поглощением, а с выделением свободной энергии.

— Вот в этом и дело. Однако теперь уже установлено, что фотосинтез возможен не только в растительных, а и в животных клетках. Представляете, какие резервы у такого процесса?

— Простите, животная клетка не обладает хлорофиллом.

— Абсолютно верно, но его можно туда внести.

— Генная инженерия? Однако разве растительные гены могут быть совмещены с животными? Даже мне ясно, что произойдет резкое отторжение.

— И здесь вы совершенно правы, оно обязательно произойдет. А тем не менее, теоретически, существует выход.

— Очень любопытно.

Его собеседник обрадовался, как педагог любознательному ученику.

— Существует уже апробированный в медицинской практике способ преодоления несовместимости. Часто, при отрицательном резусе у жены и положительном у мужа, детский зародыш отторгается генами матери — происходят выкидыши. Нашли неплохое решение: делать маленькие срезки с кожи жены и подсаживать на их место такие же от мужа. Кожа хоть и болезненно, но очень хорошо приживается. То есть начинается борьба на параллельном фланге. И поскольку кожа все-таки приживается, ранее враждебный ген все меньше и меньше начинает восприниматься в этом качестве: он становится узнаваемым и не страшным. Вследствие этого отторжение плода при беременности уже не происходит.

— Оригинально.

— Да. Однако покойный профессор предполагал использовать более мощную идею. Ему еще несколько лет назад удалось установить, что для любого организма существует иерархия генов по их враждебности.

— Как в жизни? Бывают малосимпатичные нам люди, несимпатичные и совсем неприемлемые? — Последнее слово, вспомнив жену, лейтенант произнес с особенным ударением.