Чёрный хребет. Книга 4

Я сплю и осознаю себя посреди бесконечного пространства, без перерыва изменяющегося, трансформирующегося, сплетающегося в своей неповторимой структуре и не способного замереть даже на миг. Это словно заготовка для реальности, место, откуда начинается мир. Момент, в котором разум и материя сплетаются в единую сущность.

Находясь здесь, внезапно осознаёшь, что попросту невозможно ответить, что есть реальность и где проходят её границы. Мысль выходит на первый план. И не имеет смысл ничего, кроме этого.

Истина – невозможна. Лишь видимость имеет значение.

Лечу сквозь облака, расставив руки в стороны. Парю в небе и наслаждаюсь ветром, развевающим мои волосы. В такие моменты не хочется просыпаться, а подольше побыть здесь, где ты всемогущ и можешь испытать любые ощущения, какие недоступны там, где лежит твоё тело. Здесь тебя не ограничивают законы физики, логики, морали.

Ты сам – единственный закон.

– Удивлён? – спрашивает Шислин.

Её чёрный силуэт летит рядом со мной сквозь облака, только она не расставляет руки в стороны, имитируя самолёт, а парит спиной вниз, заложив руки за голову.

– Не очень, – говорю. – Я догадывался, что ты такой же мертвец, но не думал, что у мертвецов есть градации. И ты окажешься большим, чем все остальные.

– Теперь ты понимаешь, почему я прихожу к жителям Карута?

– Конечно. Они – твой единственный выход из замка. Не можешь к ним не приходить.

Некоторое время мы летим молча.

Пусть мы и во сне, но я ощущаю чёрную жемчужину Бартрама, которую где-то там сжимает моя рука. Захочу – и все покойники Варзода тут же перестанут существовать. Оборву их несчастные жизни одним усилием. Превращу ложных покойников в настоящих.

Даже не так.

На самом деле это не я убью их, поскольку они не живут в привычном понимании. Дар не даёт им умереть, и с уничтожением Дара они уйдут сами по себе. Смерть здесь всего лишь следствие.

– Я ведь забыла, как выглядит реальный мир, – произносит девушка.

– Разве? – спрашиваю. – Ты же сама сказала, что способна проникать в головы людей из окружающих деревень, причём даже бодрствующих.

– Верно, но я забыла, каковы на вкус зирчи, как пахнут молодые побеги яспера трёхлистного, и как выглядят селестиалы, которых недавно тебе описывала. Обо всём этом у меня остались лишь смутные воспоминания. Я могу сымитировать эти вещи во сне, но они не будут похожи на настоящие, поскольку я попросту не помню, как всё обстоит в действительности.

Словно по волшебству, небо исчезает и мы оказываемся в небольшой таверне, окна которой выходят на каньон, распростёршийся далеко внизу. Внутри никого, мы – единственные посетители.

Девушка щёлкает пальцами и за стойкой появляется трактирщик – дедушка лет семидесяти, выносящий на подносе пару знакомых фруктов.

– Отведайте, – произносит он. – Я выращиваю их на заднем дворе.

После чего разворачивается и уходит на кухню.

– Они растут далеко на севере, – говорит Шислин. – Точнее, для тебя это запад. Для вас тут всё на западе.

– Доводилось пробовать.

Беру с подноса маленький фрукт и разом закидываю в рот. Когда-то меня угощал им бывший староста Фаргара и я до сих пор помню этот кислющий сок, который брызнул во все стороны. Второй раз я такой ошибки не допущу.

– Пробовал? – удивляется девушка. – Они же тут не растут.

– Один тип угостил.

– Похожи на те, что ты ел в реальности?

– Не совсем, – говорю. – Такие же кислые, но вкус чуть другой.

Я отвечаю быстрее, чем понимаю, что мой ответ может расстроить девушку. Надо было сказать ей, что зирчи точно такие же, как в реальности. Один в один. Это бы её не так расстроило. А так выходит, что она забыла как выглядит и ощущается всё то, доступ к чему она потеряла.

– Эх, – вздыхает Шислин с нескрываемой грустью.

– Прости.

– Да ладно.

– Может, ты мне ещё и мяса какого-нибудь закажешь? – спрашиваю. – Из того, что не пасётся на моих землях.

Данная просьба должна поднять ей настроение. Показать, что она всё ещё знает намного больше, чем я.

– В нашем захолустье, – говорю, – мы едим только захолустное мясо. Но я бы не отказался от деликатеса из каких-нибудь шестиногих, рогатых, пернатых.

– К сожалению, не знаю никого с шестью ногами, перьями и рогами. Но вот тебе жаркое которое готовят на одном маленьком острове, где мне довелось побывать в детстве.

Уже знакомый трактирщик снова материализуется из воздуха, подходит к столу с новым подносом, на этот раз с крышкой. Тонкие, но при этом крепкие руки опускают блюдо на стол.

– Особый деликатес для столь важных господ, – произносит он.

Некоторое время трактирщик стоит рядом с любезным выражением лица. На какой-то момент я даже забыл, что это сон, и потянулся к карману, чтобы поискать мелочёвку для чаевых. Деликатесом оказалось какое-то мелкое животное, вроде геккона, поскольку кусочки мяса были крошечного размера. К нему шёл гарнир из явно водных растений.

Я принимаюсь поглощать еду, пока Шислин попивает сок из глиняной кружки через соломинку.

Два совершенно нормальных человека за трапезой.