Черный кофе. Десять маленьких индейцев. Убийство на Ниле. Смерть в Петре. Отложенное убийство. Мышеловка. Свидетель обвинения

РОМЭЙН (вне себя от ярости). Я никогда не писала этого. Я писала, что он сделал это сам, когда резал ветчину… (Голос ее замирает: она понимает, что попала в ловушку.)

СЭР УИЛФРИД (торжествуя). Итак, вы знаете, что написано в письме, еще до того, как я прочел его.

РОМЭЙН (отбросив всякую сдержанность). Будьте вы прокляты! Прокляты! Прокляты!

ЛЕОНАРД (кричит). Оставьте ее в покое. Не запугивайте ее…

РОМЭЙН (дико озираясь по сторонам). Выпустите меня отсюда… выпустите меня… (Сходит со свидетельского места, но судебный пристав останавливает ее.)

СУДЬЯ. Пристав, дайте свидетельнице стул.

Ромэйн падает на стул, истерически всхлипывая, и закрывает лицо руками.

Сэр Уилфрид, прочтите письмо вслух, чтобы присяжные могли ознакомиться с его содержанием.

СЭР УИЛФРИД (читает). «Мой любимый Макс. Произошла необыкновенная вещь. Я думаю, что все наши трудности позади. Я могу прийти к тебе без опасения повредить той важной работе, которую ты выполняешь здесь. Старуха, о которой я тебе говорила, была убита, и, по-моему, подозрение пало на Леонарда. Он заходил к ней в тот вечер незадолго до убийства, и повсюду найдены отпечатки его пальцев. Кажется, убийство произошло в девять тридцать, Леонард в это время был уже дома, но его алиби зависит от меня — от меня. Я скажу, что он пришел домой гораздо позже и одежда его была в крови — у него действительно была кровь на рукаве, потому что он порезал запястье за ужином, так что, как видишь, все совпадает. Я могу даже сказать, что он сам признался мне в убийстве. О Макс, любимый! Скажи мне, что я могу действовать, — как будет чудесно освободиться и не играть больше роль любящей, благодарной жены. Я знаю, что Дело и Партия превыше всего, но, если Леонарда признают виновным в убийстве, я смогу спокойно прийти к тебе, и мы навсегда будем вместе. Обожающая тебя Ромэйн».

СУДЬЯ. Ромэйн Хейльгер, вернитесь на свидетельское место. Вы слышали это письмо. Что вы можете сказать?

РОМЭЙН (в сознании своего поражения). Ничего.

ЛЕОНАРД. Ромэйн, скажи ему, что ты не писала этого. Я знаю, что ты не писала.

РОМЭЙН (отчетливо выговаривая каждое слово). Конечно, я написала это.

СЭР УИЛФРИД. Милорд, дело выигрывает защита.

СУДЬЯ. Сэр Уилфрид, есть у вас сведения о том, кому адресованы эти письма?

СЭР УИЛФРИД. Милорд, они попали в мои руки анонимно, и до сих пор не было времени установить это. Но очень возможно, что адресат приехал в Англию нелегально и занимается здесь подрывной деятельностью…

РОМЭЙН. Вы никогда не узнаете, кто он, — мне все равно, что со мной сделают. Вы не узнаете.

СУДЬЯ. Хотите ли вы еще раз допросить свидетельницу, мистер Майерс?

Сэр Уилфрид садится.

МАЙЕРС (поднимаясь с печальным видом). Поистине, милорд, мне трудно что-либо сказать вследствие столь поразительного развития события. (К Ромэйн.) Миссис Хейльгер, вы, насколько я могу судить, человек чрезвычайной нервной возбудимости. Как иностранка, вы, быть может, не вполне сознаете ответственность, которая ложится на вас после принесения присяги в английском суде. Если вас путем запугивания заставили сказать что-то не соответствующее истине, если вы написали это письмо под давлением или в шутку, — немедленно скажите об этом.

РОМЭЙН. Долго вы еще будете меня мучить? Я написала письмо. Теперь отпустите меня.

МАЙЕРС. Милорд, позволю себе заметить, что эта свидетельница, находясь в столь возбужденном состоянии, едва ли может отвечать за свои слова.

СУДЬЯ. Вы помните, мистер Майерс, что сэр Уилфрид предостерег свидетельницу во время ее предыдущего выступления и разъяснил ей священность клятвы, которую она принесла.

Майерс садится.

СУДЬЯ. Миссис Хейльгер, должен предупредить вас, что дело на этом не кончается. В нашей стране нельзя лжесвидетельствовать безнаказанно, и, несомненно, вскоре против вас будет начато судебное преследование. Приговор за лжесвидетельство бывает очень суровым. Можете идти.

Ромэйн идет к выходу. Судебный пристав открывает перед ней дверь.

Сэр Уилфрид, не хотите ли вы обратиться к присяжным от имени защиты?

СЭР УИЛФРИД (поднимаясь). Господа присяжные, когда правда очевидна, она говорит сама за себя. Мои слова ничего не могут прибавить к тому впечатлению, которое произвел на вас откровенный рассказ обвиняемого и гнусная попытка обвинить его в преступлении, подтверждение которой вам было только что представлено.

Во время его речи свет постепенно гаснет. Когда он снова зажигается, присяжных на месте нет, но они уже возвращаются в зал.

КЛЕРК. Воул, встаньте.

Леонард встает.

Господа присяжные, все ли вы согласны в своем решении?

СТАРШИНА ПРИСЯЖНЫХ (стоя). Да.

КЛЕРК. Виновен или невиновен обвиняемый Леонард Воул?

СТАРШИНА ПРИСЯЖНЫХ. Невиновен, милорд.

По залу проносится шум одобрения.