Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара

Никогда до сих пор флибустьеры не одерживали столь блестящей победы. Они совершали чудеса отваги и почти невероятные подвиги, но такого – никогда.

Едва отдав приказание отправить испанских пленных в трюм и приставить к пороховым складам надежную охрану, Морган вернулся к себе на корабль, где его дожидалась улыбающаяся, спокойная Иоланда со шпагой в руке.

– Сеньорита, – промолвил он с каким-то странным блеском в обычно холодном взоре, – вам мы обязаны победой в одном из самых тяжких сражений во всей истории флибустьеров Тортуги. Не обратись вы с пламенным призывом, столь живо напомнившим нам звучный голос вашего отца, непобедимого Черного Корсара, от моих кораблей, вероятно, ничего бы не осталось, а все мы лежали бы сейчас на дне.

– Что вы! – воскликнула с улыбкой девушка. – Я просто вспомнила, как мой отец призывал моряков на абордаж. Эти слова могла бы произнести любая на моем месте…

– Нет, сеньорита, – пылко возразил Морган. – Другая не посмела бы встать под пушки огромного фрегата и вряд ли бы вышла из каюты. Только вы, дочь отважного рыцаря моря, смогли совершить такой подвиг. Примите, сеньорита, мою признательность и восхищение моих людей.

Обратившись затем к флибустьерам, столпившимся на испанском фрегате и у бортовых укреплений «Молниеносного», он крикнул:

– Поблагодарим героиню моря!

Многократное «виват» разнеслось по всем кораблям, окружившим фрегат Моргана.

– Да здравствует дочь Черного Корсара! Виват героине моря! – дружно кричали моряки.

Словно ошалев от радости, суровые флибустьеры размахивали шляпами, стреляли в воздух, зычно кричали здравицы, наверняка долетавшие до форта Барра.

Тронутая до глубины души, девушка помахала рукой, а затем с помощью Моргана сошла по трапу с мостика и вернулась в кают-компанию под оглушительные крики моряков и непрерывный грохот мощных пушек, паливших с побежденного фрегата в честь доблестной итальянки.

– Гром и молния! – воскликнул Ван Штиллер, стоявший на капитанском мостике со своим неразлучным другом и доном Рафаэлем. – Стыдно признаться, но у меня слезы на глазах!..

– Да здравствует дочь Черного Корсара! Виват героине моря!..

– И у меня тоже, – сказал Кармо. – Вот молодчина!.. Надо же так крикнуть!.. Мне показалось, что Черный Корсар снова ведет нас на приступ.

– Да, удалая прекрасная девица, – пробормотал плантатор. – Жаль, что она не на стороне моих соотечественников.

– Что вы там бормочете, дон Рафаэль? – спросил Кармо, у которого глаза и в самом деле были на мокром месте.

– Я говорю, что, не выйди девушка из каюты, не видать бы вам победы, – усмехнулся плантатор.

– А кто спорит? Ваши земляки бились на славу, можете мне поверить. Наших перебили человек пятнадцать-двадцать и ранили почти столько же.

– Но вы еще не вышли из лагуны. Форт Барра укреплен сильнее, и он задаст вам жару на выходе.

– Верно, – заметил Ван Штиллер, поглядывая на мощные укрепления, возведенные на острове за каких-то шесть недель. – Этот орешек будет потверже.

– Но мы еще с ним намаемся, – добавил Кармо. – Так что пора уносить ноги. Пьер Пикардиец узнал у пленных, что эти три фрегата – лишь часть эскадры из шести кораблей, которым поручено с нами покончить. Пока не подошли остальные, надо смываться. Счастье дважды не улыбается. Ой!

– Что с тобой, кум? – забеспокоился Ван Штиллер.

– Дон Рафаэль, не знаю, обрадует ли вас мое сообщение.

– Какое?

– Знаете, кого я видел среди защитников фрегата?

– Нет.

– Капитана Валеру.

Услыхав это имя, бедняга рухнул на руки стоявшего сзади гамбуржца.

– Эй, дон Рафаэль! – изумился флибустьер, ставя его на ноги. – Что с вами?

– Но он хоть убит? – спросил плантатор, посинев от страха.

– Нет, взят в плен, – ответил Кармо.

– Бедный я, несчастный, – вздохнул дон Рафаэль. – Лучше бы меня повесили ваши товарищи.

Свисток боцмана, свиставшего наверх флибустьеров, прервал их беседу.

Быстро посоветовавшись с командирами кораблей, собравшимися в кают-компании «Молниеносного», Морган приказал поднимать паруса и немедленно выступать, чтобы попытаться взять форт Барра или, по крайней мере, прорваться в Карибское море и тем самым не дать остальным трем фрегатам, которые могли подоспеть с минуты на минуту, запереть их в лагуне.

Команды двух пиратских кораблей, пострадавших больше остальных и почти вышедших из строя, пересели на испанский фрегат, и в полночь, кое-как починив снасти, эскадра направилась к форту, чтобы нанести решающий удар.

Окрыленные первым успехом, флибустьеры почти не сомневались, что и форт им будет не помеха. Так что они подплыли к форту, не удостоив испанцев даже ответным огнем. Подойдя к утесам, они спустили на воду шлюпки и высадили на берег триста человек, которые тут же ринулись на приступ траншей и башен.