Черный крест

Я продолжаю изучать бумаги священника и обнаруживаю дополнительные разъяснения его действий. Крест нашли здесь русские, в рас­селине, хрен знает сколько лет назад. Одновре­менно нашли огромное количество видоизме­ненных человеческих скелетов. Здесь, в этом месте, поставив крест в специальный прямоу­гольный паз, как видим, уже много столетий на­зад проводили люди эксперименты. Оживляли мертвых, но потом с креста — в пропасть. Те па­дали и расшибались до окончательной смерти.

Слова Пашкевича: «Я всего лишь хочу знать, как крест снова «заводит» механизм жизни в теле. Меня будоражит: а что, если мож­но отделить то, что превращает тело в монст­ра, от того, что тело оживляет?

Но нет. Прочь сомнения.

Я выхожу в центр храма и кричу:

— Взрыв креста я назначаю на завтра, на утро. А теперь всем, кроме караульных, спать!!!

Поздний вечер, и я, несмотря ни на что — что бы вы думали? — сплю. Спокойно и без снов. Хорошо так сплю.

11. Утром, проснувшись, никого не будя, а не­которые уже встали сами и бродят по храму без Дела, вставляю в пластит электродетонатор.

Потом беру дистанционный пульт и отхожу не­сколько в сторону

— Всем встать!

Ба-бах!!! — крест раскалывается очень ак­куратно на две части, которые, в свою очередь, падают в разные друг от друга стороны на пол алтарной части церкви и рассыпаются в пыль.

Крики: «Ура, победа, Россия превыше все­го!» Аплодисменты. Но все портит.. Пашкевич. Он так нагло... явился не запылился в храм. В ру­ке у него пистолет, позади него шесть человек охраны. Они берут на прицел весь зал церкви.

— Что вы наделали, что же вы натворили? — чуть ли не плачет Пашкевич. Он поднимает руку с пистолетом и, видимо, хочет в меня выстре­лить. Ах-ах-ах!

Тем временем я достаю свой пистолет и наставляю его на Пашкевича.

— Выстрелишь — у меня будет спазм, я нажму на курок, и ты покойник.

Пашкевич несколько сник. Тогда я громко объявляю, что он арестован, как и его охрана. То туг, то там из-за колонн, из-за лавочек появляют­ся наши, кто с автоматом, кто с пулеметом, кто даже с гранатометом. Охрана Пашкевича опус­кает оружие и медленно, как мы велим, кладет его на пол. Молодцы. Пашкевич кладет на пол свой пистолет. В это время я думаю, как бы я смешно выглядел со своими двумя последними холостыми патронами в обойме пистолета.

Но парнишка, о котором я думал, что он из органов, достал огнемет и направил на нас. Включил газовую горелку. Ему раз нажать — и все мы превратимся в живые пляшущие факе­лы. Предатель.

Пашкевич и охрана снова схватились за свое оружие. Они радостны и улыбаются. Вид­но, не собираются нам спускать то, что мы их, таких крутых, оскорбили, попытавшись арес­товать. Но парнишку из ГБ сзади по голове бьет рукояткой пистолета помощник, обслуживаю­щий огнемет. Тот падает, и перевес сил снова на нашей стороне. Опять огорченно вздохнув, Пашкевич и его охрана кладут оружие на пол. Ребята набрасываются на них и, сбив с ног, начинают избивать ногами:

— Что, суки, думали, сейчас над нами вдо­воль поподтруниваетесь? А? А вот х.. вам!

Не препятствую, но лишь спустя какое-то время приказываю:

— От-ста-вить!!!

12. Пашкевича и его охрану запираем в двух соседних комнатах. А тем временем у нас продолжается вечер... то есть утро встреч! За­явился сам Ткаченко, собственной персоной. В сопровождении лишь одного офицера. Под­ходит ко мне:

— Что с крестом?

— Уничтожен!

Как бы мне не веря, он подходит к алтарю:

— А это что за мусор тут?

— Все, что осталось от креста, товарищ полковник!

— Как же тебе это удалось? Как же тебе это удалось? — разговор, похожий на разговор с самим собою.

Я и сам об этом думал. И решил, что преды­дущие экспедиции не добились успеха потому, что имели узкопрофессиональный подход к проблеме. Будучи саперами, они решили, что все, что можно сделать с крестом, это его взры­вать, взрывать и еще раз взрывать! Они-то для этого и создали полигон недалеко от замка, но, не добившись успеха, всякий раз возвращали крест на его место на алтаре.

— Мною арестован Пашкевич!

— Да? Да что ты говоришь? И где же он?

Показываю рукой на дверь. Ткаченко под­ходит к двери, приказывает часовому открыть, заходит внутрь, а через некоторое время я слы­шу внутри комнаты какую-то возню, звук выст­рела. Затем Ткаченко выходит из комнаты, вы­тирая носовым платком пот со лба, после чего прячет пистолет в кобуру.

— Это ты молодец, что его арестовал. Ты бы видел бои в Иерусалиме! Бойня! А ведь это все его идея. Шизик!

— Так газами их, газами,— Ткаченко реаги­рует, видно ему нравится моя шутка.

Потом Ткаченко идет к рации дальней связи и, быстро все настроив как надо — во выуч­ка! — связывается с Пустоваловым.

— Товарищ Пустовалов? Не узнаете? Как же! Так вот, мой вам приказ, генерал, немедленно разворачивайтесь в сторону Испании, и чтобы духу вашего даже не было здесь. Ваш покрови­тель Пашкевич умер от несчастного случая.

— Есть, товарищ полковник! Наверное, это нехорошо, что полковник КГБ

может командовать генералом сухопутных сил, но что поделаешь? Такова наша сегодняшняя реальность.

13. Ткаченко снова обращается ко мне: