Чёрный квадрат с махоньким просветом

Николай Осипович был доволен третьекурсником Зиминым. Он ведь его ещё ребёнком в школьной студии приметил. А теперь понял, что из этого застенчивого долгана должен выйти неплохой живописец. Антон Зимин то и дело представлял вещи, в которых ощущался какой-то самобытный свежий взгляд. То изобразит, как трактор в светлый от снега и солнца день на волокуше тащит целый стог сена по слепящей белизне. А на стогу для оживляжа мальчишка с собачонкой. И называется картина «Февральское солнце».

Где он такое увидел? Оказывается, побывал в каникулы у бабки Дуни в деревне Сколотни и там вот такое происходило. А однажды свою бабку Дуню за прялкой нарисовал, дядю Валентина с ружьём в зимнем лесу.

У Николая Осиповича сегодня в мастерской, заставленной эскизами, на столе и скамейках разложены были для завтрашней поездки на пленэр в село Соловецкое не только краски и мольберт, но и консервы с тушёнкой, готовые к походам по заводям резиновые сапоги-болотники, рулончик холста, котелок.

«А я-то ещё не собрал ничего», – с упрёком подумал Антоша о себе, но решил, что успеет. А пока главное – узнать об эскизе мнение учителя.

– Хвалю, – положив могучую руку на плечо Антона, одобрил Николай Осипович. – Оставляй свою «Черноглазую».

Портрет «Черноглазой в оранжевом купальнике» учитель повернул лицом к стене. Пусть не будет досужих разглядываний, да и автор немного остынет от первого радужного впечатления. А потом, после пленэра, посмотрят вновь портрет и уже окончательно оценят «Черноглазую в оранжевом купальнике».

– Надеюсь, на пленэре ещё что-нибудь выдашь, – сказал Николай Осипович. Он помнил, что был у Антоши замысел написать портрет старого лоцмана, смотрящего на реку, а ещё изобразить собирался он соловецких жителей, выкатывающих осенью бочки со знаменитыми своими солёными огурцами из родников, чтоб отправить на продажу в Воркуту или Инту. Там их хрусткий товар знают и почитают. Наверное, такая осенняя картина понравится любителям живописи и обожателям родных мест.

Считая, что на сегодня разговоров хватит, выдал Николай Осипович приговорку:

– Ну ладно. Пока я тут с тобой шутю, поезд уйдёт на Воркутю по другому путю. А мне вот ещё в полицию надо за справкой бежать, что я не привлекался и не сидел. Оберегают вас: чтоб ни-ни. Меня директриса заела. Я чуть ли не последний остался, кто справку не представил. Ну, до завтра, – взмахнул рукой в дверях Николай Осипович. – Не опаздывай! Пленэр – это живой родник, так что попьём живой воды.

Как можно опаздывать?! Пленэр – долгожданная пора, когда появляется возможность показать себя, ну и ещё ближе сойтись со своими однокурсниками. И, конечно, подёргать неуёмную рыбёшку шаклею. А если удастся, походить с бредешком по мелководью, чтоб наловить рыбы для общей ухи, попеть у ночного костра, вообще будет клёво. Что может быть приятнее таких часов?

Николай Осипович, растрогавшись, будет говорить об Антоне преподавателям: парень, хоть куда.

– Отличный парень – не профессия, – взадир ему скажет преподавательница истории искусства Нонна Фокеевна Рыбакова. Она похвал избегала.

– Я думаю и профессия от него не уйдёт, – не соглашался с ней Кондратов.

Однокурсник Васька Желнин на пленэре будет умничать. Он перешёл с биофака педуниверситета в худучилище. Будет бабочек ловить и рассматривать через увеличитку, а потом рисовать, а ещё за лягушами охотиться, ракушки собирать на пляже. Ракушки на костре он станет жарить. Внутренности двухстворчатых раковин будет предлагать попробовать девчонкам, называя ракушки устрицами. Те станут визжать. Хохоту, обид и весёлых подначек будет много. Ваську прозвали сначала за глаза, а потом и во всеуслышание учёный-кипячёный.

Учёный-кипячёный рисовал каких-то несуразных зверей и домашних животных. Коровы у него были с крыльями, а одна лошадь была такой длинной, что на ней умещалось шестеро мальчишек и девчонок.

Приезжали на пленэр свои, уже маститые художники пообщаться с молодёжью. Иногда с гостями из Москвы. Преподаватели заискивали перед столичными гостями, а Николай Осипович был всегда обычным. Так же отпускал шутки и даже свои любимые песни затягивал, стихи Есенина читал у костра с упоением.

Васькины фантазии кое-кто из заезжих гостей хвалил, утверждая, что вот это и есть настоящее современное искусство.

Антон был благодарен Николаю Осиповичу за то, что тот заботится о нём, выделяет из всех подопечных, даже взял его как-то в Москву на выставку, чтобы показать не только Третьяковку и музей имени Пушкина, где классика, а ещё сводил посмотреть на картины Ильи Глазунова и Александра Шилова. Самому Николаю Осиповичу нравились полотна этих художников, хотелось, чтобы ученик Антоша Зимин тоже оценил мастерство живописцев и философский замысел картин и портретов постиг. Антон ходил по выставкам обалделый. Надо же, как умеют современные, ещё живущие сейчас мастера творить. Он бы, бог знает, что сделал, чтоб научиться так же владеть кистью.