Чёрный квадрат с махоньким просветом

– Ты что ни разу, что ли? – удивилась она его робости и неумелости. Ой, Светка, Светка… Она, оказывается, всё знала и умела. И он ощутил чувство смущённой благодарности за то, что она так легко помогла ему постичь то, о чём мечтал он, думая о девчонках. И опять он был удивлён Светкой.

После этого и пришла в голову мысль нарисовать Светкин портрет в купальнике.

На улице было знойно. Даже на асфальте, как на пластилине, отпечатывались каблуки. Неплохо было бы завернуть на городской пляж и окунуться. Светка была не прочь покрасоваться в купальничке и ещё раз ухватить загар.

Конечно, по дороге Антон не забывал целовать свою неотразимую натурщицу. Она делала вид, что не довольна уж очень неудержимым в ласках своим поклонником.

– Ты что хочешь, чтобы у меня губы раздулись, как у Маши Распутиной?– с упрёком спрашивала она.

А у него была заготовлена для оправдания возвышенная и резонная фраза:

– Это преступление – не целовать тебя. Ты такая, – и не находя слов, крутил пальцами в воздухе.

После моста через реку у спуска к пляжу взвизгнула тормозами и засигналила рядом с ними красивая, модная машина «Мерседес»-55 чёрного цвета. Подумал Антон, что кому-то другому сигналит водитель этой нарядной иномарки, а, оказывается, ему. За рулём сидел никто иной, как бывший одноклассник Мишка Скорев по прозвищу Хаджи-Мурат. Эту кличку придумал ему Антон после того, как Мишка наголо обрил голову и отрастил чёрную бороду. К Кавказу Мишка отношения не имел и вряд ли читал рассказ Льва Толстого, но прозвище такое ему понравилось. Он при встрече скалил теперь зубы, изображая свирепого горца.

Мишка Хаджи-Мурат требовательно взмахнул рукой.

– К нашему шалашу! Вы что в этой болотине бултыхаться собирались?! Поедем на карьеры. Там чисто.

Река к этому времени обмелела и открыла песчаные косы и похожие на оладьи песчаные островки.

Удивлённые тем, что Мишка восседает в машине со своей чувихой Леркой, которую он называл жертвой его обаяния, Антон и Светка устроились на заднем сиденье и пустились расспрашивать, откуда у Мишки эдакая тачка и сколько стоит?

– Много будете знать, скоро состаритесь, – таинственно ответил Хаджи-Мурат. – Предположительно американская тётка Долли отчекрыжила мне миллион долларов.

– На природу хочу, на природу, – застучала босоножками стриженая под мальчика Мишкина чувиха беляночка Лерка. – Лошадей, брат, не жалей, гони скорей.

– На природу, так на природу, – великодушно согласился Хаджи-Мурат и погнал «Мерс», опережая владельцев невзрачных тихоходов. Изображая знающего толк в автомашинах Мишка хвалил «Мерс», говоря, что у него мягкая подвеска и вот их даже на рытвинах не трясёт, а как выглядит тачка – закачаешься.

Лерка, тряхнув объёмистой сумкой, вытащила три коньячные бутылочки, прозванные «мерзавчиками».

– Сухой паёк, – объявила она и протянула по бутылочке Антону со Светкой. – За радости земные!

«Мерзавчики», конечно, были кстати. У Антона со Светкой имелся повод – обмыть портрет, а у Лерки, наверное, в честь приобретённого Хаджи-Муратом «Мерседеса».

Чокнулись «мерзавчиками», глотнули коньяку. У Светки нашлась в сумочке плитка шоколада «Алёнка». Приятно, когда всё складывается так удачливо.

– За расширение кругозора! – выдал умную фразу Антон.

Для Лерки такое угощение выставить – пустяк. Она работает в магазине «Красное и белое», вина там залейся, причём, наверное, по дешёвой цене, а может, и бесплатно. Чокнулись ещё раз и ещё раз глотнули, доломав плитку шоколада.

Мишка перехватил у Лерки «мерзавчик» и тоже пригубил.

– Обидно или нет, – объяснил он свой порыв и разинул рот, чтоб Лерка бросила «на зубок» шоколадный квадратик.

– Ты ведь за рулём, – напомнил Антон. – А то…

– Десятую миллилитра можно, – успокоил его Мишка.

На карьерах – рукотворных озёрах, образовавшихся после выемки песка для изготовления силикатного кирпича, было не так людно, как на городском пляже, а вода и вправду чище, чем на реке. Благодать! Поплавать можно вдоволь, поцеловаться со Светкой над водой и под водой. Песок был здесь сухой и чистый. И день жаркий, весёлый, и настроение отличное. А ещё девчонки-красавицы были с ними.

Лерка, сняв платье, предстала во всей неотразимости. С «жертвы Мишкиного обаяния» можно было писать кустодиевскую «Красавицу», потому что и тут, и здесь, и там у неё ощущалось богатство форм. Мишке нравились девахи в теле. И не только ему, потому что на Лерку косили глаз парни, игравшие неподалёку в волейбол.

Видать, большая убойная сила таилась в налитом бюсте и в сильных леркиных ногах. Но Лерка, кокетничая, заявляла:

– Говорят, смех снижает вес. Расскажите что-нибудь смешное.

«А у меня Светка миниатюрная, точёная», – тщеславно подумал Антон.

– Жизнь даётся один раз и прожить её надо на курорте, – выдала афоризм Светка. А потом, схватив сухую валежину, кем-то воткнутую в песок, замерла в скульптурной позе.