Черный лебедь

Колокольный звон заглушили звонкие голоса детей. Несколько дней назад муж увез их в Милан, чтобы она могла оправиться от недавних родов. Теперь они вернулись. Эстер спросила себя, с ними ли Эдисон, и позвонила в колокольчик, чтобы позвать горничную: нужно привести себя в порядок, перед тем как дети ворвутся в комнату.

Анджелина вошла и открыла жалюзи, впустив в комнату солнечный свет.

— Синьора хорошо отдохнула? — заботливо спросила она.

— Прекрасно, — ответила Эстер, вставая с постели. — А мой муж?.. — Она не закончила фразу.

— Он приехал. И с ним дети. Он спросил о вас, и я ответила, что вы отдыхаете.

— Как малышка?

— Она быстро растет. Няня взвесила ее сегодня. Малышка прибавила сорок граммов. — Анджелина говорила с такой гордостью, словно речь шла о ее собственном ребенке.

Эстер накинула на себя халат и направилась в ванную.

— Приготовь мне голубое шелковое платье, — распорядилась она. — Я хочу сегодня спуститься к ужину. Пора семье возвращаться к прежним привычкам.

От недостатка кислорода в крови она сильно потела. Дыхание ее было коротким и прерывистым из-за отеков, накопившихся во время беременности. Но ничего, еще месяц, и все вернется к норме. Даже сердце, которое время от времени дает перебои. А пока что нужно терпеть.

Эстер с блаженством погрузилась в теплую воду ванны, намылилась и закрыла глаза. Тут же ее воображение нарисовало ей его лицо.

«Себастьяно», — прошептала она вполголоса, и улыбка мгновенно сменилась слезами.

— Помочь вам, синьора? — заботливо спросила Анджелина, возникнув на пороге.

Эстер плеснула водой на лицо, чтобы смыть слезы, и завернулась в полотенце.

— Дети уже ворвались в вашу комнату, — сообщила ей горничная.

В гардеробной Анджелина помогла ей одеться и причесаться. Эстер слегка припудрила лицо и облизнула губы кончиком языка, отметив про себя, что они уже не выглядят такими бескровными. Она машинально проверила, прямо ли идет стрелка шелковых чулок. С помощью этих привычных движений Эстер старалась отвлечься от снедающей ее тревоги. Потом вошла в спальню.

Эмилиано первым заметил мать. Он бросился навстречу и порывисто обнял ее. Эстер ласково провела рукой по его волнистым волосам. Валли, не замечая ничего вокруг, упоенно рылась в шкатулке с драгоценностями. Неожиданно девочка почувствовала на себе строгий материнский взгляд и с виноватым видом закрыла шкатулку. Подойдя к Эстер, она поцеловала ее в щеку.

— Как прошла неделя в городе? — осведомилась Эстер, с досадой глядя на младшего сына: тот с выражением восторга на рожице прыгал на кровати. — Джанни, слезь с моей кровати, — наконец не выдержала она.

— Мама, я сдал все экзамены, — сообщил ей Эмилиано. — И все на «отлично».

— Я в тебе никогда не сомневалась, — ответила Эстер, довольная сыном.

На красивом лице мальчика появилась бледная улыбка. Он чувствовал себя немного разочарованным, потому что ожидал от матери бурной радости и похвал за свои успехи в учебе.

— И я сдала все экзамены! — воскликнула Валли, требуя внимания к себе.

— И я! И я! — завопил Джанни, который, несмотря на материнские предупреждения, снова принялся прыгать, заставляя скрипеть пружины матраца. — Эмилиано пойдет в первый класс гимназии, а я — в первый начальной школы, — заявил он.

Эстер рассеянно кивнула ему и укоризненно посмотрела на дочь.

— Ты же знаешь, что нельзя рыться в моих вещах, — сказала она.

— Я видела Лолу, — попыталась девочка отвлечь ее от неприятного разговора.

— Не заговаривай мне зубы, — оборвала мать.

— Она маленькая и некрасивая, — упрямо твердила Валли.

— Ты тоже была маленькая и некрасивая, когда тебе была неделя от роду, — объяснила Эстер, смягчившись.

— И такой же некрасивой осталась, — поддразнил ее Джанни, продолжая скакать на кровати.

Валли подошла к брату и влепила ему затрещину. Джанни издал пронзительный визг и, спрыгнув на пол, яростно набросился на сестру.

— Хватит, довольно! — приказала Эстер, с помощью Эмилиано разнимая драчунов.

Потом позвонила в колокольчик, вызывая горничную.

— Анджелина, скажи мадемуазель, пусть немедленно придет и заберет детей, — взмолилась она.

Нескольких минут с детьми хватило, чтобы утомить ее.

— Мадемуазель не приехала, — сказала Анджелина.

— Где же она? — удивилась Эстер.

— Бедняжки Ювет больше нет, — признался Эмилиано.

— Как это — больше нет? — забеспокоилась Эстер.

— Папа выставил ее за дверь. Это случилось в Милане несколько дней назад. Она ушла и унесла с собой пару бутылок бренди из папиного запаса.

Эстер обессиленно опустилась в кресло.

— Боже мой! — воскликнула она с отчаянием потерпевшего крушение, который видит, как уплывает последняя спасательная шлюпка.

Кто же будет следить за этими сорванцами?

— Почему ее уволили? И почему без моего ведома? — спросила она, обращаясь к старшему сыну.

Тот пожал плечами и скорчил гримасу, которая означала, что больше он ничего не знает.

— Где твой отец? — спросила Эстер.

— В гостиной. Ждет тебя к ужину, — ответил мальчик.

— Я сейчас спущусь. А ты пока что уведи этих двоих, пожалуйста, — взмолилась она, глядя на младших детей.