Черный легион

Конечно, даже такая позиция не гарантировала ему спасения. Но шанс, шанс все же давала.

– Обычная информация, без которой убогому монаху трудно разобраться в том, что происходит в нашем грешном мире. Не станете возражать, если навещу вас?

– Вы ведь навестите даже в том случае, если я буду решительно возражать.

– Сутана вежливости, – признал Тото.

– Сохраним ее. Жду вас, вечно молящийся, убогий монах Тото.

Скорцени еще раз мысленно прошелся по расположению своих агентов. Они притаились, где кто мог. В доме их оставалось шестеро. Еще двое томились в небольшом флигеле. Трое притаились в кустах, в парке. Кроме того, один дежурил в машине, оставленной в двух кварталах от дома архиепископа. Скорцени полагал, что для столь заурядной операции людей более чем достаточно. Но похоже, пока что это всего лишь репетиция.

– Буду ровно в шесть, – уточнял тем временем Тото. – Удобно?

– В шесть так в шесть, – как можно беззаботнее согласился архиепископ, вновь посматривая на часы.

Он положил трубку и отчаянно перекрестился.

– Как считаете, в моей интонации не было ничего такого?..

– Похоронного? – спросил Скорцени. – Пока не наблюдается.

– Может быть, арестуете еще во дворе? Мне бы не хотелось, чтобы моя обитель оказалась оскверненной.

– Оскверненной? Чем? Арестом человека, который шантажирует вас? Вы удивляете меня, архиепископ. Вы меня просто удивляете.

– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду не столько арест, сколько кровь, – чуть тверже уточнил Шарден, стараясь придать своему лицу как можно больше одухотворенности.

– Нет, вы слышали, Гольвег? – апеллировал штурмбаннфюрер в пустоту, за ширмой которой, невидимый и неслышимый скрывался его агент. – Можете поверить, что эти чудовищные обвинения относятся ко мне?

– Кровью врага не оскверняют, кровью врага освящают жилище, – духом святым отозвался эсэсовец.

Скорцени осталось лишь указать на этот невидимый, почти божий глас рукой: «Вот, пожалуйста». И добавить:

– Тем более, когда речь идет о жилище римлянина. Да-да, истинного римлянина. Вы меня все больше и больше удивляете, архиепископ.

– Разве что вы имеете в виду осквернение изменой, – неожиданно все испортил Гольвег. – Тогда ясное дело.

38

Тото появился с опозданием на пять минут.

«Для англичанина это непозволительно, – возмутился Скорцени. – Когда работаешь с английской разведкой, полагаешься на пунктуальность ее сотрудников. Распустились».

Водитель остался в машине. Сотрудник, сопровождавший Тото, первым вошел во двор – калитка уже была открыта – и, пройдясь по аллейке, настороженно осмотрел его.

– Раньше Тото появлялся один. И был смелее, – дрожащим голосом засвидетельствовал архиепископ. – Вот что значит предчувствие.

– Хватит молиться, – прервал его Скорцени, скрываясь за дверью, уводившей из кабинета архиепископа в опочивальню. За другой дверью ангелом-хранителем витал Гольвег. Мулла залег на верхней площадке внутренней мраморной лестницы.

Все, казалось, было продумано. Однако в последнюю минуту, когда у ворот уже прозвенел звонок и Шарден пошел встречать гостя, Скорцени вдруг изменил свое решение, посчитав подслушивание под дверью недостойным себя. Вышел и спокойно уселся в кресло между камином и статуей какой-то святой, возможно, самой Девы Марии. В христианство, как и в святости иных религий, он старался не углубляться. Даже в тайны Шамбалы, таившей в себе кое-что поинтереснее библейских откровений вроде «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его; Иуда родил Фареса и Зару от Фамари; Фарес родил Есрома; Есром родил Арама…»

На дальнейшее чтение Нового Завета Скорцени уже не хватало. В жизни, как он считал, ему многое удалось постичь, но почему подобные еврейские бредни половиной человечества почитались за Святое Писание – этого он постичь не мог. Тем не менее такое отношение к библейским святыням не помешало ему, взглянув на Деву Марию, на всякий случай проворчать: «Вы уж мадам, если что… Агенты иногда ведь и палят. Даже английские».

– Входите, входите! – добродушно пригласил он красавца Тото, на котором великолепно скроенная сутана из прекрасного антрацитово-черного сукна выглядела внушительнее, чем кираса на кирасире.

– Это мой гость, – приготовился к объяснениям архиепископ, появляясь вслед за монахом. Для него явление «Скорцени в кресле» тоже оказалось совершеннейшей неожиданностью.

Однако объяснять и долго приглашать Тото не пришлось. Монах попятился было к двери, но тут в комнату ворвались двое громил-парашютистов, мгновенно оглушили его, подхватили под руки и поставили на колени то ли перед Девой Марией, то ли перед Скорцени.

– Штурмбаннфюрер, оружия при нем нет! – парашютист был настолько удивлен этим, что, взглянув на шефа, еще дважды ощупал Тото от шеи до пят. У него в голове не укладывалось, как можно явиться на такую рискованную встречу без оружия.

– Святые люди, фельдфебель, – развел Скорцени руками, в каждой из которых было по пистолету. – Нам с вами этого не понять.

– Идиоты святыми не бывают.

– А святые идиотами?