Черный лис. Том 2

Миновав несколько рамок — капитан всякий раз расписывался в толстой тетради привязанной на верёвочку шариковой ручкой — мы наконец попали в холл, где меня ждала сама мадам Салтыкова. Миниатюрная женщина в светлом брючном костюме. Короткие пёрышки волос зачёсаны со лба на бок, щеки и подбородок напудрены. В руках — очки в золотой оправе, почему-то она не любит надевать их на людях.

— Смотрю, знакомство со специалистом с Окинавы пошло вам на пользу, — это было вместо приветствия. Мадам Салтыкова сразу повернулась и направилась вглубь здания, к широкой лестнице, которая выше расходилась на две галереи.

Цок-цок металлических шпилек взлетает под потолок, но маленькую женщину не волнует то, что на стук её каблуков оборачиваются буквально все.

Линии силы, — отметил я про себя. — Когда она идёт, все взгляды прикованы к ней. Каждый старается встать так, чтобы хоть краем глаза видеть мадам Салтыкову…

— Вы не просто занимаете очень высокую должность, — сказал я. — Вы здесь главная. Хозяйка.

— Я всего лишь секретарь, — обронила она, кивком приветствуя какого-то важного господина. Тёмно-синий мундир, орденские планки покрывают грудь сплошной бронёй. Три подбородка компенсируют отсутствие талии.

Синий мундир вытянулся на ступеньке во фрунт, и даже героически попытался втянуть живот. Она прошла мимо не повернув головы. Чуть заметный наклон — и всё.

Покрытая волосами-пёрышками макушка не достала военному до груди.

На меня тоже бросали любопытные взгляды: человек, который удостоился чести быть рядом с Ней. Я порадовался, что Фудзи настоял на отличном итальянском костюме, из неброской, мышастого оттенка, но очень дорогой ткани.

Волосы мои уже отросли достаточно, чтобы личный парикмахер князя превратил их в подобие модельной стрижки, лицо утратило за время болезни юношескую округлость щек, зато приобрело твёрдый, с ямочкой, подбородок — фамильную черту Соболевых.

Да и весь я вытянулся, окреп, плечи раздались в ширь, а тонковатых конечностей сейчас видно не было — костюм, выбранный Фудзи, был очень хорош, подчёркивая достоинства, и скрывая недостатки. И том числе — тонкий композитный клинок, который искусно прятался на спине, под пиджаком.

По случаю выздоровления телохранитель подарил мне тонкие, прилегающие к телу, как вторая кожа, ножны для этого меча. Пришлось потренироваться: Колян два часа гонял меня, пока движение, когда рукоять плавно скользила мне в ладонь, а потом из ножен, не было доведено до совершенства.

Что характерно: ни одна из трёх «рамок» моё оружие не засекла…

Меч когатана был напоминанием из прошлой жизни, из тех времён, когда я только что появился на Сикоку и пришел в офис операторов. Казалось, с тех пор прошли годы, хотя по здешнему календарю заканчивался первый месяц моего пребывания на Тикю.

— Я иду в госучреждение, — не знаю, кого я пытался успокоить: себя, или телохранителя. — К маленькой старой женщине. Что может случиться?..

— В это здание, — Колян ткнул меня в грудь толстым и твёрдым, как сучок, пальцем. — Боится заходить сам государь. Смекаешь?

…Пока мы поднимались, встретили несколько человек и в гражданском. Замкнутые, словно бы «застёгнутые» на все пуговицы. На лацканах пиджаков — маленький золотой значок в виде листа клевера…

— Держи друзей близко, а врагов ещё ближе, — пробормотал я, когда нас обогнал очередной кавалер четырехлистника.

Видимо, говорил я слишком громко, потому что он остановился, мгновение простоял с занесенной над следующей ступенькой ногой, а затем повернулся к нам.

— Ба! Кого я вижу… Владимир Соболев собственной персоной, — Золотарёв, одетый в светлый не слишком хорошо сидящий костюм. Впрочем, гонор компенсировал недостаток вкуса. — Как ваше драгоценное здоровье, милейший князь? КАШЕЛЬ больше не беспокоит?

Я чуть не сорвался, честное слово. Казалось, глаза у меня побелели от ненависти. И если б рядом не стояла эта маленькая женщина, я бы выхватил меч — стремительно, как учил Колян — и…

— Прекрасно, просто замечательно! — я натянул на лицо лучшую улыбку Фудзи, присвоив также его развязный фамильярный тон и манеру держаться. — Как видите, свинец пошел мне на пользу. Теперь я знаю, чего от него ждать.

— Рад, рад, — глаза мага остались такими же холодными, как птичьи погадки. — Я слышал, вы заставили поволноваться родных. Чуть было не усадили князя Соболева обратно в инвалидное кресло…

— Ну что вы, — я улыбнулся так, что заболели щеки. — До этого было далеко. Как видите, всё прошло, и я в прекрасной форме. Кстати. Насколько я помню, вы приняли в моей судьбе самое горячее участие. Поверьте: я этого никогда не забуду. Отплачу при первом же удобном случае.

— Буду ждать с нетерпением, — приподняв шляпу, и слегка поклонившись мадам Салтыковой, Золотарёв запрыгал вниз по ступенькам.

Один раз он споткнулся. Неловко схватившись за перила удержал равновесие, перевёл дух… И дальше пошел медленной и осторожной походкой.

— Зря вы с ним так, — заметила женщина, когда Золотарёв скрылся с горизонта. — Маги четырехлистника — люди подневольные.

— С вами он даже не поздоровался.