Чёрный монах

И чудо то произошло,
Пришла к усталости награда,
И счастье в Дом к чете пришло
Как дар богов, ночи услада.
Ниспослан небом верный друг,
Чтоб тешил души теплотою
Лучами выверенных слов
И православною любовью.
Хотя нарушил их покой,
Чтоб всюду слышались сужденья:
«Распутин вовсе не святой,
И в Доме он для утешенья.
Царя низложен век мужской;
Иной сегодня делит чувства,
То не священник, а Герой!» —
Судили люди простодушно.

V

Молва людская без границ,
Бежал поток журчаньем,
Лишь привлекая новых жриц
Повышенным вниманьем.
То были дни больших трудов
Наук и просвещенья…
И где не нужно было слов
Для благости, веселья!
Не отдавая склокам честь
В век новый, хладный, тёмный,
Распутин знал, что будет месть
За всё, рукой наёмной.
Ну, а пока, внимая дар
Царицы благосклонно,
Он в Доме царском исцелял
Умело, непритворно!

VI

Влюбившись в дар целебных рук
Оракула-пророка,
Весь царский Дом не знал уж мук
От посланного рока.
Чете не грезил больше зной,
Хотя «приём» был труден:
«Зачем искать судьбы иной?
Григорий, ты нам нужен!
В тревогах жить я не хочу,
Хотя влекут глубины,
К тому ж царевич Алексей
Вам шлёт всегда посылы.
Хочу сказать и от царя:
Он вами не стыдится,
Ведь только вам благодаря
Царевич веселится!

VII

И я, Григорий, не хандрю», —
Сказав, императрица
В мгновенье радости к лицу
На краткий миг приникла.
«Лишь вас я чувствую душой
И внемлю наслажденье!
Ведь вы мне дарите покой,
А сыну – исцеленье!
Не бойтесь строгости вестей
Вещателей убогих,
К тому же в Доме нет друзей
И судей, хладных, строгих.
Лишь здесь найдёте вы покой
И сонные виденья;
Хочу просить своей слезой
От вас благословенья.

VIII

Чтоб прославлять сей царский род
Приверженцем основы,
Где б в торжестве жил дух богов
Как символ, знак короны!
Лишь здесь в России мне покой,
Хотя нужно терпенье,
К тому ж предвижу холод, зной
И горечь преступленья.
Поладим с вами мы всегда,
Да что там, это проза…
Быть вместе нам у алтаря
Велит сама природа!
Не жду в порыве я ответ
И хладного ненастья,
Хотя могу вам дать совет:
Здесь, в Доме, ваше счастье!

IX

В признанье я добавлю вслед:
Мне чужда доля славы,
Ведь кроме горестей и бед,
Я жертва злой отравы.
И то министрам не прощу —
Лишь в них моя утрата,
Хотя годами я молчу
В том бренном шуме свято.
Внимая царской власти звон,
Я вижу преступленья,
Чиновной братьи произвол
И царства разложенье.
И пусть в борьбе той я умру,
Но я верна России
И в той любви всегда молю,
Чтоб не было стихии.

X