Черный Новый год

Я в ловушке. Это чувство было подобно тонкой проволоке, которая внутри тела оплетала мои кости. Я не заметил, когда Майя успела раздеться, но она была уже обнаженной, сброшенная одежда валялась на полу, и теперь ее руки раздевали меня. Сопротивляться не хотелось. Меня несло каким-то течением.

Раздев меня и сев передо мной на колени, она что-то рассказывала мне жестами. Не сразу до меня дошло, о чем этот рассказ. Наконец я стал понимать.

Она говорила, что, после того как брат ее избил, она поняла, что лучше не использовать живых людей как идолов-посредников для соединения со мной. Живой может очнуться и прийти в ярость, всегда есть такая опасность. Поэтому она решила, что лучше использовать мертвеца. Есть колдовская техника, которая позволяет условно оживлять мертвых на короткое время – для исполнения каких-то конкретных и простых задач, в том числе сексуальных. Этой техникой она и решила воспользоваться. Поэтому привела сюда, в эту комнату, бомжа, которого встретила на улице. Парализовала ему волю гипнозом, а потом убила, прочитав заклинание, повергающее в сильнейший ужас, вызывающий сердечный приступ и смерть. Примерно в течение часа после смерти трупом можно было воспользоваться в сексуальных целях, потом он становился ни на что не годен. Не теряя времени, она условно оживила труп и сделала из него идол для соединения со мной. А потом приказала ему пойти к сортиру во дворе и утопиться в выгребной яме. Все равно ведь тем сортиром никто не пользуется, он же вот-вот завалится.

Знаю, что у меня получилось, говорила она, все получилось, ведь тебе было хорошо, правда?

– Хорошо, да, но потом стало плохо, – едва шевеля губами, прошептал я.

Дальше я уже только думал, но она, кажется, читала мои мысли: «Ты заживо похоронила меня, накормила меня смертью, напоила прахом…»

«Прости, милый! – взволнованно отвечала она жестами. – Я знаю, как все исправить. Я сейчас не могу быть с тобой, потому что чем-то заразилась от мертвеца, мне надо выздороветь, иначе и тебя заражу. Но я знаю способ. Дедушка подсказал. Он разбирается в таких вопросах. Я вызвала его, спросила, и он рассказал, как лучше всего соединиться с любимым без всякого человеческого посредничества, от которого всегда жди беды, в котором всегда опасность какая-то. Есть чистый метод, поистине ангельский. В качестве идолов можно использовать ангелов, небесных духов, их тонкое тело чисто и свято. Настолько чисто, что не только нет никакой заразы на нем, но более того – оно очищает от скверны всякого, с кем вступает в связь. Ангелы – посредники любви, те, кто соединяют любящие сердца, и, если попросить их особым образом, если произнести необходимые заклинания, они соединят и тела влюбленных. Сейчас ангелы здесь, в этой комнате, собрались ради нас и готовы нам помочь…»

Я озирался по сторонам, и чье-то незримое присутствие чудилось мне, и сердце сдавливали пальцы холода. Те, кого я чувствовал, невидимые фигуры в комнате – их словно бы видела моя мысль, хотя глаза не различали скрытого, – они источали угрозу. Эти существа, эти… ангелы были опасны. Мне хотелось закричать и вырваться из кошмара, но я понимал, что крик бесполезен.

Губы Майи беззвучно двигались: она мысленно читала заклинания. Лицо ее запрокинулось к потолку, дыхание участилось, руки, поднятые вверх, дрожали от напряжения. Ее поза могла бы показаться пафосной и вызвать ухмылку, если бы не жуть, которая налипла на сердце холодной мокрой простыней. Мне показалось, что родимое пятно Майи начало менять форму и двигаться по коже. Я присмотрелся: оно и впрямь двигалось, ползло, будто амеба. Неужели я галлюцинирую? Схожу с ума? Или с ума сходит сама реальность?

С лица пятно сползло на шею, затем на грудь, проползло по левой груди, захватив третий сосок, который пополз по телу вместе с пятном. Это зрелище завораживало. Пятно и сосок, торчащий в нем, будто маленький кратер или глаз, переползли с груди на живот, спустились к лобку и начали заползать внутрь Майи меж ее раздвинутых ног. Майя при этом так сильно выгнулась, что завалилась на спину. Ее тело дрожало в судорогах.

Я почувствовал ледяное прикосновение к коже и увидел родимое пятно – ее пятно! – у себя на груди. Оно ползло по коже вверх, к моему горлу. Я чувствовал его, словно холодного слизня.

Это не могло быть правдой! Это бред! Абсурд! Я мотал головой, моргал, пытаясь прогнать наваждение, но тщетно. Я хватал руками это омерзительное пятно, пытался соскрести с себя – не получалось. Когда мои пальцы задевали сосок, перемещавшийся вместе с пятном, Майя вскрикивала от пронзительного наслаждения.

Пятно заползло мне на горло, на подбородок и полезло в рот. Бесполезно было стискивать зубы, и губы бесполезно сжимать – пятно перетекало по поверхности кожи, легко просочилось в щель меж губами, я уже чувствовал его ледяное скольжение по внутренней поверхности щек. Пятно ползало внутри моей ротовой полости, я ощутил сосок Майи у себя на языке, словно вздувшийся волдырь. Майя вскрикивала от наслаждения.