Черный пепел на снегу

Где-то в глуби грота поднялся ветер. Он играл с невидимыми в темноте колокольчиками, со свистом задувал в щели грота и с трубным рёвом проносился по коридорам. Всё это складывалось в неведомую доселе музыку. Тут и там слышались голоса. Мужские и женские, они подпевали то Агне, то Яге.

Забава смотрела на всё это со страхом и удивлением. Ей вдруг стало так неуютно на её месте. Душу переполнил первобытный, ничем не объяснимый ужас, а какая-то неведомая сила начала сталкивать её с насиженного жертвенника.

Девушка осторожно слезла и на корточках отползла в сторону. Встать она тоже не могла. И только заняв своё место под одним из камней, она успокоилась. Сразу стало легко и хорошо. Музыка подхватила её, как пушинку, и понесла куда-то в неведомые дали, где её уже давно дожидалось Знание.

Она не сразу поняла, что Агне перестала издавать какие-то нечленораздельные звуки. Она пела на незнакомом доселе языке. Слова рекой текли через неё, оставляя внутри смысл сказанного. Забава, начала подпевать своим звонким голосом:

Помни, полынь о том, что ты возвестила,
О том, что явила ты в своём откровении великом.
Уна – имя твоё, старейшее из растений.
Сильная против всех тридцати, против всех супротив,
Сильная против отравы и перелётной хвори,
Сильная против злодея, что рыщет по всей земле.

Ты же, дорожный хлеб[23]

, ты же, о матерь всех трав,Открыта с востока, сильна ты внутри себя,
Скрипят по тебе колесницы, по тебе коровы идут,
Кричат над тобою птицы, над тобою быки храпят.
Но ты перетерпела всё, перед всем устояла,
Так же стой против яда и перелётной хвори.
И против врага-злодея, что рыщет по всей земле.

Стуне[24]

– имя траве, что вырастает на камне.Встаёт она против яда, встаёт она против боли,
Стиде её называют, стоит она против яда.
Она сокрушает злодея.

Эту траву, что носит имя Верьюлу[25]

,Когда-то принес тюлень на спине через море,
Она – погибель для яда, а прочим она – подмога,
Сильна она против трёх и тридцати супротив.
Против коварства врага,
Против чар колдовских, против всякой нечистой твари…[26]

* * *

Иван с отрядом лазутчиков пробирался по болотам и в который раз дивился, что эти варяги такие неповоротливые с виду, а в лесах их не видно и не слышно. Коли б не знал, что они в полуверсте впереди него, так не догадался бы.

Отряд, посланный князем Владимиром в Новгородское княжество, быстро, с разрешения великих князей, прошёл Брянское и Полоцкое княжества, меняя коней каждые несколько вёрст, уже сутки как пересёк границу с Новгородской землёй, и увиденное Ивану не нравилось всё больше и больше.

Несколько раз они натыкались на пепелища богатых когда-то деревень. К слову, пепелища выглядели странно. Не было на них трупов ни людей, ни лошадей, ни скота. Будто бы басурмане пришли заранее, дня так за два, да предупредили людей, что вот, дорогие селяне, мы вас сейчас будем жечь и грабить. А потому извольте, пожалуйста, с вещами на выход. Но так же не бывает? Вот и Иван был уверен, что не бывает.

За деревьями замаячили могучие спины варягов. Десятник поморщился. Что их заставило остановиться? Договаривались же, что встречаются раз в день на привале, чтобы обменяться новостями. Ну, или если случится что-то из ряда вон.

В заговор князя Новгородского с заморской ведьмой Иван не шибко-то верил до сего дня. Скорее он бы поверил, что варяги, сговорившись, решили перебить его отряд и вернуться, сказав, что все легли в неравной сече с врагом.

Он жестом показал, чтобы его бойцы готовились к защите, однако варяги если и слышали их приближение, то не подали виду.

Под чьей-то ногой хрустнула ветка. Къелл и Ингве синхронно обернулись. Ингве прижал палец к губам и показал куда-то вперед. Иван сделал знак своим, чтобы остановились и, стараясь не создавать лишнего шума, прошёл вперёд.

За кустами виднелся первый город на их пути – Опочка. Опочка была не совсем городом, скорее крупным селом, обнесённым частоколом. А самое большое пространство в ней занимала торговая площадь.