Черный пепел на снегу

Из-за удачного торгового расположения, городище было богатым, стекался сюда самый разный люд. Оно стихийно разрасталось, и тут и там за пределами частокола виднелись дома тех, кто не мог позволить себе жильё под защитой бревенчатых стен.

Несмотря на дождливую погоду и слякоть под ногами, город горел. И тут и там виднелись басурмане, снующие от дома к дому, потроша хозяйства. Жители тоже были видны. В большинстве своём они лежали на земле, беззаботно раскинув руки.

– Это уже знакомая картина, – тихо прошептал Иван. – Где тогда трупы из предыдущих деревень?

– Пойди да спроси, – сквозь зубы процедил Къелл. – Лучше смотри в оба да считай их. Можем провести разведку боем.

– Нас слишком мало.

– Войско уже ушло. Остались только скотники, – Къелл в нетерпении сжимал потными от волнения ладонями рукоять своего меча.

– Конный басурманский скотник против пешего воина тоже не слишком лёгкая добыча, – возразил Къеллу Ингве.

– Так давай их лучниками проредим! Сзади нас десяток обученных воинов с луками и стрелами.

– Ты видно спутал нас с дружиной, – Иван закусил от досады чернявый ус. – Мы – лазутчики.

– Так что, воевать не обучены?

– Тише, Къелл, – Ингве положил другу руку на плечо, – у меня к ней счёты не меньше, чем у тебя. Прояви терпение.

– Я насчитал шестерых, – сообщил Иван. – Если лучники сейчас дадут залп, потом добьём подранков и возьмём языка.

– Добро.

Ивану было достаточно поднять руку, чтобы стоящие за ним воины приготовились к огню. Къелл, обернувшись, только подивился, насколько слаженно сработали эти люди. Пока норды были увлечены жарким спором, разведчики сами заняли наиболее подходящие места, их стрелы достали и до басурман, и до них самих.

Къелл только фыркнул. Пусть с этим политики разбираются, он же прекрасно понимал недоверие к своей персоне. Он, пожалуй, сделал бы то же самое.

Иван махнул рукой, и в басурман полетели первые стрелы.

Ближайший к ним скотник упал, как тряпичная кукла, за ним второй, третий.

– Пошли, – коротко скомандовал Къелл.

Бой был коротким. На оставшихся басурман с лихвой хватило нордов, отряд Ивана даже не стал выходить из перелеска. Враги, не ожидавшие атаки, растерялись, начали метаться по открытому пространству, как бестолковые овцы.

Последнего оставшегося скотника Къелл выбил из седла, как мальчишку, просто дёрнув его за ногу.

– Это точно эти басурмане наводят страху на все ваши княжества? – уточнил он у подоспевшего Ивана. – Что-то не слишком-то они страшные.

– Ну, почти, – Иван склонился над языком, которого взял Къелл. – Говори, собака, куда ушли ваши? Какой хан приказы отдаёт? Не прикидывайся, что русского языка не понимаешь!

Иван ткнул носком подкованного сапога под рёбра мальчишке, который лежал перед ним в грязи. Басурманин щурил на солнце раскосые глаза, но отвечать будто бы и не собирался. Страха, впрочем, тоже не показывал.

– Эгей, – Ингве рассматривал басурмачонка, как диковинную зверушку, – мы-то думали встретиться в сече с воинами бравыми, а тут дети безусые. Что, в бой не взяли? За старшими мародёрить оставили?

Тон его был таким отеческим, понимающим, и от того почему-то очень обидным. И басурманин не выдержал.

– Неть! – закричал он. – Задержалься я! Думаль найду себе белюю жьенчину, будет овец мёих стричь, нёги мёи мить, меня ублёзать! – с вызовом выкрикнул мальчишка.

Иван побагровел от ярости и хотел было пнуть басурмаченка ещё раз, но Ингве его остановил.

– Хорошая попытка, мальчик, – заговорил он с пленником на ломанном басурманском, – только вот нам плевать на русских баб, детей, коров и собак. Но в одном ты прав. Мы тебя сейчас ублажим, да так, что больше не захочется. И не надейся, что работать с тобой будет наш русский друг. Он, видишь ли, немного обиделся на тебя, ещё зашибёт ненароком. Раньше времени.

Он взял в свою руку мелкую ладошку мальчишки и резким движением вывихнул кисть. Мальчишка заверещал ещё ломающимся голосом.

Ингве, не обращая на него внимания, уже на русском продолжил:

– Видишь ли, мы из Нормандии. Ты слышал что-то о Нормандии?

– Неть! – басурмачонок отрицательно замотал головой. Жёсткие, как конский хвост, чёрные волосы захлестали его по лицу.

– Неуч, – хмыкнул Ингве. – Нормандские воины известны тем, что идут в бой в волчьих шкурах. И больше на них ничего нет, ибо все как один – оборотни. И спасаются они тем, что после боя пожирают павших врагов, пока те не успели отдать богам душу. Я – не воин, у меня другая задача. А вот мой друг – берсеркер[27]. И он очень голоден. В твоих интересах помереть раньше, чем он начнёт тебя есть.

– И свёих жрёте? – ломающийся голос дрожал, раскосые глазёнки лихорадочно бегали, ища выход из западни.

– Нет. Своих жрать – богомерзкое дело. А вот чужих – за милую душу. Аж за ушами трещит.

– Ёна Юбьёт вас! Если хёть вёлёс юпадёт с гёлёвы мёей!

Къелл нагнулся и выдернул целый клок жёстких, как конская грива, волос с головы мальчишки.

– Ты про белую ведьму? Пусть приходит, я и её сожру.

Ингве поморщился и отодвинул Къелла в сторону.

– Подожди. Так что ты там говорил про белую ведьму? Где она?

– В Нёвгёрёде!

– Это она вас пригласила в эти земли?