Черный русский. История одной судьбы

Дорогие частные дома, такие как у Фредерика, находились обычно в отдаленных, малонаселенных районах и были легкой добычей для грабителей. К тому же Фредерик был достаточно хорошо известен, чтобы быть упомянутым по приезде в местных газетах – вместе с другими заметными антрепренерами и артистами из Москвы и Петрограда, – и эта известность повышала его шансы стать мишенью. Находясь между большевиками с одной стороны, желавшими довести до конца свое сведение счетов с «буржуазией», и обычными разбойниками – с другой, он сочтет благоразумным переехать вместе с семьей в центр города, где была хоть какая-то военная охрана и какое-то чувство защищенности.

Но даже при обступающих со всех сторон опасностях одесситы имели определенную свободу, которая стала невозможна на севере под властью большевиков. Немцы и австрийцы и не думали устанавливать радикально новый социально-экономический порядок – и предоставили местное население самому себе. В результате у жителей города остались любимые способы времяпровождения и развлечения, чем они и занимались с лихорадочным пылом, который современники сравнивали с пиром во время чумы.

В дневное время красивые улицы были наполнены многоязычными толпами южан. Хорошо одетые люди заполняли магазины, рестораны и популярные кафе вроде заведений Робина или Франкони, которые также служили биржами для многочисленных спекулянтов, торговавших валютой, грузом с иностранных кораблей, брошенными имениями на территории большевиков, – словом, всем, что представляло ценность. По вечерам люди стекались в театры, рестораны, кафешантаны и игорные притоны, а также в подвальчики, специализировавшиеся на сексе и наркотиках. Они разбрасывались деньгами, словно утратившими всякую ценность, стараясь получить столько удовольствий, сколько было возможно, и забыть ужасы последних лет, равно как и ужасы, поджидающие снаружи. Пока из бутылок с шампанским выскакивали пробки, а певцы заливались песнями, владельцы предприятий и жилых домов закрывали железные ставни и запирали входные двери. Поздно вечером город приобретал пугающе пустынный вид, как если бы все население вымерло. Внезапный шум толпы, выходящей из театра или кино и расходящейся кто куда, резко нарушал тишину, которая до этого прерывалась лишь единичными выстрелами. Найти экипаж было трудно, извозчики просили огромную плату за проезд, заставляя людей принимать особые меры на случай, если придется идти пешком. Один военно-морской офицер вспоминал, как его учили: если на улице увидишь кого-то, особенно группу из двух или трех человек, сразу переходи на другую сторону и снимай с предохранителя револьвер; если за тобой пойдут, стреляй без предупреждения.

Вот таким был мир, в котором Фредерик прожил девять месяцев, до апреля 1919 года. Чем занимался он в Одессе в этот период? Среди беженцев было немало антрепренеров и артистов из московского театрального мира, которых он знал, – включая певицу Изу Кремер и певца Александра Вертинского, а также Веру Холодную – первую русскую звезду немого кино. У него были многочисленные связи среди одесских антрепренеров и владельцев театров, с которыми он вел дела начиная с 1916 года. Для него было бы естественно и просто заняться управлением кафешантана, театра или ресторана, особенно потому, что он всегда работал с партнерами в Москве, а новые заведения открывались повсюду. Скорее всего, кроме частного дома у Фредерика в Одессе были какие-то деньги и другие активы, которые удалось уберечь от экспроприации в Москве. (Несмотря на изменение режима в городе за последний год, ряд частных банков смог продолжить работу в большевистский период и будет функционировать до апреля 1919 года.) Но совершенно точно, что, как и большинство беженцев в Одессе, Фредерик все еще «сидел на чемоданах», как говорили в то время, и ждал, когда падут или будут выгнаны большевики, чтобы вернуться в Москву и вернуть себе то, что принадлежало ему по праву.

* * *

Но после 11 ноября 1918 года все вдруг переменилось. В этот день, в 11 часов утра, в лесу под Парижем немцы сдались союзникам, и Великая война наконец окончилась. Вскоре после этого немцы начали освобождать оккупированные ими территории, в том числе и Одессу – как предусматривало мирное соглашение.

Затем пришла новость, которая наполнила радостью беженцев с севера России. Эскадра союзнических кораблей прибыла в Константинополь и направлялась в Одессу; французы собирались высадить армию в городе; затем на образовавшемся береговом плацдарме соберутся «белые», чтобы начать «крестовый поход» против большевиков, которых французы считали немецкими пасынками и предателями дела союзников. Возбужденные толпы стали ежедневно собираться на бульварах над одесским портом, пытаясь разглядеть на горизонте корабли своих спасителей. Возвращение на родину казалось Фредерику и другим беженцам лишь вопросом времени.