Черный саквояж. Куклы из космоса

— Ну почему же все, Александра Михайловна, — не все, некоторые…

— Зачем же вообще тогда учиться?! — резко спросила бабушка. — Что же, по-вашему, целые поколения школьников учат не то, что надо?

— Мы за вас, ребята, домашние задания хотели сделать месяца на два, на три вперед, — объяснил Бренк, — чтобы хоть как-то поблагодарить за помощь, да и делать все равно нечего, но не смогли. То есть мы-то знаем правильные ответы, но с вашими они, разумеется, не могут точно сойтись. Вот, скажем, закон Паскаля…

— Молодой человек, — сухо сказала бабушка, — непреложность этого закона доказана веками. Он был точно таким же, когда я сама училась в школе.

— Это прошлыми веками, а теми, что для нас еще будущие? — резонно задал вопрос Златко. — К тому же не то, что он в корне неверен, просто все сложнее, тоньше.

Бабушка пожала плечами и вопросительно посмотрела на Петра, но тот не стал вступать в теоретическую дискуссию — ему не терпелось обрадовать Бренка и Златко.

— Ребята! — воскликнул он сияя. — Мы все уладили! Вы ведь пока еще не все, что нужно для зачета, сняли? Завтра, прямо к первому уроку, можете идти в школу и снимать!

— Постой! — сказал Златко, откладывая учебник. — А эффект кажущегося неприсутствия?

— Да он вам больше не нужен! — торжествуя сказал Петр. — На вас завтра никто не будет обращать внимания. На экстренном педсовете решили…

— Что-что? — спросил Бренк бледнея. — Значит, о нас теперь знает кто-то еще? Мы же вас просили!

Путаясь и сбиваясь, Петр начал рассказывать, и Костя пришел ему на помощь. Выслушав все до конца, Бренк встал, потом сел, опять встал и махнул рукой. Теперь он был мрачнее тучи.

— Златко, — сказал он потерянно, — что же теперь будет? За это ведь запросто могут и на повторный год оставить. Вон у нас сколько уже всего набежало! Неисправность блока проморгали, фильм до конца_ не сняли, а теперь про нас, оказывается, уже знает чуть ли не вся эта школа из прошлого!

Златко молча смотрел в окно. На его лице тоже было написано выражение тревоги и неудовольствия. В комнате на некоторое время настала мрачная тишина. Александра Михайловна вздохнула и стала складывать учебники и тетради на столе в аккуратную стопочку.

— Да учителя наши про вас никому не скажут, — неуверенно произнес Петр, — Они же обещали. Слово педагога! Вы только от Изобретателя, от Лаэрта Анатольевича держитесь подальше, потому что его очень уж заинтересовала схема блока индивидуального хронопереноса, так что…

— Еще того не легче! — отчаянно молвил Бренк.

— Но он в ней все равно ничего не может понять, — утешил его Костя.

Златко продолжал смотреть в окно. За ним видны были разноцветные дома нового района — одного из тех районов, что столь стремительно вырастают в двадцатом веке по берегам Москвы-реки, там, где в веке девятнадцатом или восемнадцатом был далекий загород, а в веке четырнадцатом или тринадцатом чуть ли не пограничный рубеж. И полоска самой Москвы-реки была видна с высоты восемнадцатого этажа, и медленно, неторопливо плыл по ней белый прогулочный теплоход — так медленно плыл, словно годы, десятилетия и даже века не имели для пассажиров и экипажа ровным счетом никакого значения…

Златко вздохнул. On окончательно понял, что отступать им с Бренком все равно было некуда.

— Вот что, Бренк, — сказал он. — Пойдем завтра, да и снимем все в самом деле. Если только, конечно, нас до утра не вытащат обратно в двадцать третий век. Снимем, и хоть фильм у нас будет тогда, а неполадка с блоком… ну с кем не случается! Про то ведь, как мы фильм снимали, с эффектом кажущегося неприсутствия или нет, никто не узнает.

— И я точно так же постепенно начинаю думать, — неуверенно отозвался Бренк. — В конце концов зачет это самое главное.

Петр Трофименко облегченно перевел дух.

— Вот это правильно! — объяснил он. — И мы бы с Коськой точно так же поступили бы, окажись на вашем месте. Так что готовьте этот ваш… фонокварелескоп. И главное, ни на какие вопросы завтра не отвечайте. Делайте вид, что не знаете русского языка. Вы ведь будете как иностранные корреспонденты.

Александра Михайловна собрала учебники и тетради в аккуратную стопку и поправила очки.

— Вот что, молодые люди, — произнесла она. — Закон Паскаля законом Паскаля, но все-таки время к ужину. Пора есть пельмени.

Бренк и Златко повеселели.

— Знаешь, Бренк, — сказал Златко, — А ведь это для нас действительно лучший выход. Так что потом, после пельменей в пачках, проверь-ка еще раз фонокварелескоп. Пусть хоть с ним завтра ничего не случится!

Александра Михайловна обратилась к Косте.

— А ваши родители, молодой человек, не будут беспокоиться, что вас еще нет дома? Может быть, позвоним?

— Не беспокойтесь, не беспокоятся, — ответил Костя. — Я живу в этом же подъезде. К тому же родители у меня научные работники.

6. ШКОЛА СТАЛА РОЗОВОЙ