Чёрный снег: война и дети

Я в пятницу
вслед
за победным салютом
на встречу
приехал
минута в минуту.
Я ждал.
Я в надежде
к прохожим бросался.
Но снова и снова
один оставался.

Забыть уговор?

Не могли!
Неужели?..
А может быть,
с фронта прийти не успели?
А кто-то
оставить работу не может?..
Но в сорок шестом
повторилось
всё то же.

4

Всё то же…
А время без устали мчится.
Я в чудо не верю:
его не случится.
Но в первую пятницу
после Победы
я снова на улицу Росси
поеду.
Мне надо
с друзьями тех лет
повидаться…

На улице этой

нельзя
затеряться!

Из писем на Большую землю

Наш город в снег
до пояса закопан.
И если с крыш
на город посмотреть,
то улицы
похожи на окопы,
в которых побывать успела
смерть.
Вагоны
у пустых вокзалов стынут,
И паровозы мёртвые молчат, —
ведь семафоры
рук своих не вскинут
на всех путях,
ведущих в Ленинград.
Луна
скользит по небу одиноко,
как по щеке
холодная слеза.
И тёмные дома стоят без стёкол,
как люди,
потерявшие глаза.
Но в то, что умер город наш, —
не верьте!
Нас не согнут
отчаянье и страх.
Мы знаем
от людей, сражённых смертью,
что означает:
«Смертью
            смерть
                      поправ».
Мы знаем:
клятвы говорить непросто.
И если в Ленинград ворвётся враг,
мы разорвём
последнюю из простынь
лишь на бинты,
но не на белый флаг!

Облака

Наш хлебный суточный паёк
ладонь, и ту не закрывает.
И человек,
который слёг,
теперь – всё чаще —
умирает.

И потому что нету сил,

а над землёю вьюга стонет,
Мы мёртвых,
чтоб не рыть могил,
В траншеях городских хороним.

Бушует голод.

И пока
не разорвать кольца блокады.
И от пожаров облака —
красны,
проплыв над Ленинградом.

От них

пылает небосклон.
И враг, увидя их,
в смятенье:
в них – боль, и гнев,
и дрожь знамён
перед началом наступленья.

Ленинградки

О. Ф. Берггольц

Что тяжелее тех минут,
когда под вьюгой одичалой
они
на кладбище везут
детей,
зашитых в одеяла!

Когда ночами снится сон,

что муж – навстречу,
по перрону…
А на пороге – почтальон,
и не с письмом,
а с похоронной!

Когда не можешь есть и спать

и кажется, что жить не надо…
Но ты жива.
И ты опять
идёшь на помощь Ленинграду.

Идёшь, сжимая кулаки,

сухие губы стиснув плотно.
Идёшь.
И через грудь – платки:
крест-накрест,
лентой пулемётной!

Вода