Чёрный снег: война и дети

Зверем шторм ревел в потёмках.
Ночь тревог была полна.
А теперь ручным котёнком
к борту ластится волна.
После взбучки-нахлобучки
в непроглядной кутерьме
солнца луч прорезал тучки,
раскололся на волне.
Много миль за дни похода
лаг[22]

отмерил за кормой.Чинным строем,
средним ходом
корабли идут домой.
Вот уже заводит берег
с кораблями разговор.
Флаги тянутся под реи,
и сигналит семафор.
Долетает басовитый
с побережья ветерок.
Все заранее побриты.
Отутюжен первый срок!
По волнам скользит байдарка.
Подступают берега.
Перед нами яркой аркой
встала радуги дуга.
Приготовлены швартовы.
Трап на пирс готов подать я.
Руки вытянули молы
нам навстречу, как объятья!
Будут песни,
танцы кру́гом…
Будут встречи горячи…

То, что в море было туго,

мы об этом промолчим!

Моему «Арсеналу»

Среди прославленных оград,
оград чугунных Ленинграда,
есть арсенальская ограда
из пушек,
выстроенных в ряд.
А что хранит наш «Арсенал»,
что сберегает и лелеет?..
Пройдись по солнечной аллее,
прочти погибших имена.
И каждый раз на склоне дня
неторопливо оглянись ты
на шелест тополей ветвистых
у негасимого огня.
Не позабудет «Арсенал»,
кто шёл сюда под вой метели,
в блокадный час при артобстреле
мечи возмездия ковал!

Леонид Хаустов «Теперь я вижу – книга состоялась!» (из статьи «Личные уроки мастерства»)

Мой любимый учитель поэт Павел Шубин ещё в довоенные годы в Педагогическом институте имени Герцена увлёк меня литературной педагогикой: ведь и сам литературным педагогом он был, несмотря на свою молодость, отменным!

Так сложилось в моей жизни, что я после возвращения в Ленинград после тяжёлого ранения у Невской Дубровки (а это почти полгода, считая время на лечение в уральском городке Невьянске и отпуска в Кировскую область на поправку!) почти сразу приступил к работе в Ленинградском радиокомитете. На удивление, у меня сохранился даже авторский договор с Радиокомитетом! Так вот, наряду с работой поэтической, публицистической и чисто журналистской я с большой радостью стал приобщаться к работе с начинающими поэтами.

Л. И. Хаустов (1920–1980)

Преимущественно это были старшеклассники. С тех пор миновало почти сорок пять лет\ За эти долгие годы я вёл литературные кружки и литературные студии (кружки более повышенного типа, не для начинающих) и при Дворце пионеров, и в своём родном педвузе, и на филфаке университета, и в клубе «Красный Октябрь» на Петроградской Стороне… Всюду были свои плюсы и минусы, всюду имелась своя специфика. И всё же сейчас, подводя некоторые итоги, я с особым отрадным чувством вспоминаю студию при производственном объединении «Арсенал», где создалась какая-то особо доверительная, дружеская и, несомненно, творческая атмосфера. Пожалуй, впервые я был полностью освобождён от организационных хлопот, которые прежде отнимали немало сил и времени, драгоценного времени на чисто литературные дела, здесь же все хлопоты взял на себя инженер-конструктор Анатолий Фёдорович Храмутичев, избранный старостой. Храмутичев вместе с журналистом заводской газеты Вячеславом Ефимовым (как прозаик он подписывался Всеволодовым) предоставили мне возможность погрузиться в мир методики литературной учёбы, тщательно спланировать каждое занятие, выстроить для этих занятий целую и довольно стройную учебную систему, чего мне в других кружках и студиях сделать не удавалось.

Всегда в кружках и студиях у меня бывали явные лидеры, фактически – кандидаты в профессиональные литераторы.