Черный список

Она чувствовала, что у нее горят щеки. Как будто только что подхватила какую-то болезнь. Ей снова захотелось промочить горло. Арди передала ей свой бокал с водой. Слоун схватила его так, будто у нее неделю не было ни капли воды во рту.

Утолив жажду, она тяжело опустилась на стул. В голове до сих пор звенело внезапное признание Арди. Слоун чувствовала себя опустошенной до самых костей.

– Было тяжело, – продолжала Арди. – Я надеялась, что ты сразу его возненавидешь. Мне, например – после того как это произошло со мной, – он стал ненавистен… Я была уверена, что аналогичные ощущения он вызовет и у любой другой женщины. Затем несколько месяцев думала, что то, что произошло со мной, – абсолютное исключение. Или даже недоразумение. Ты ведь так настойчиво набивалась мне в подруги…

– Да нет… – Слоун приложила к губам салфетку, случайно окрасив его ее в розовый цвет. – Хотя, ладно, набивалась. Я настойчивая. – Она неуверенно улыбнулась. – Почему же ты потом ничего мне не рассказала? Как с Кэтрин?

– Мне казалось, что уже слишком поздно. И не принесет никакой пользы. Среди прочего.

Арди вдруг нахмурилась.

– Грейс, что с тобой?

О боже. Бедняжка Грейс. Она плакала. Ну, конечно! Для нее это было уже слишком. Гормоны. Послеродовой синдром. Она не должна была все это слушать. Нет, такой разговор явно не для неженки Грейс. Он явно с пометкой «для взрослых».

– Со мной все хорошо, – заверила ее Арди. – В самом деле! – Слоун усмехнулась. Откуда ей знать, так это или нет. – Чем ты так расстроена?

– Тем, что он сделал с тобой. И потому что я чувствую себя виноватой. – Грейс приглушила рыдания. На нее больно было смотреть. – Он мертв, и, зная об этом, я должна, видимо, прыгать от счастья. Правильно? – Она прижала к носу кулак. Из них троих Грейс было труднее всего ненавидеть Эймса и верить Кэтрин. Но, тем не менее, она ненавидела и верила. Она приняла решение верить им. Она была слишком строга к себе. – Дело в том… – Грейс судорожно сглотнула; ей показалось, что у нее внезапно разболелось горло. Она закрыла глаза. – Дело в том, что это я убила Эймса…

Глава 58

18 мая

Грейс убила Эймса?

Может, Арди неправильно расслышала? Грейс! Она только что заявила, что убила Эймса… Слоун едва не подавилась вином, и оно брызнуло у нее изо рта, как у кита. И Арди не могла сказать, что Слоун переусердствовала, что она сейчас просто переигрывает. Ведь Грейс Стентон призналась в убийстве Эймса Гарретта! Что наверняка было неправдой.

– Зачем ты так говоришь? – неуверенно спросила Арди.

Взгляд у Грейс был немного рассеянный. Видимо, свою лепту внесло вино, хотя Арди не ожидала такого сильного эффекта.

– Потому что я это сделала, – сказала Грейс. – Я была последней, кто видел Эймса… Я…

Она не договорила, из ее груди вырвался короткий грустный стон. Как у животного, которое перестало бороться.

– Грейс, ты сама не знаешь, что говоришь. – Грудь Слоун сейчас уже лежала на скатерти, а она все наклонялась вперед, пытаясь подобраться еще ближе к подруге.

– Знаю, – ответила Грейс. – Теперь наконец знаю. – Собираясь с мыслями, она на мгновение опустила голову. – Я так разозлилась на него за то, что он одурачил меня и заставил поверить, будто беспокоится обо мне, о том, как у меня здесь все складывается. Он решил, что меня можно одурачить. В любом случае я рассказала Слоун. Но потом… тем утром – ну, когда Эймс умер – он послал мне сообщение… нелепицу какую-то. Хотел, видно, пустить пыль в глаза: «Я думал, что мы друзья». Он так мне и сказал. А знаешь, ведь это мне стоило ему так сказать! В общем, я пошла наверх. – Она откинула назад голову и пару секунд неподвижно разглядывала выступающие из потолка деревянные балки. – Не найдя его в кабинете, догадалась, что он, наверное, отправился на балкон – курить. Клянусь, я просто решила пойти и откровенно все ему высказать. И пошла. Тоже закурила. Ну, то есть я, конечно, колебалась, но чувствовала себя вполне нормально. Сильной. Вы вот всегда умели за себя постоять, и мне просто захотелось…

Арди рассмеялась.

– В самом деле? Это после того, как я тебе сказала? Ты так думаешь?

Грейс выглядела сейчас более трезвой.