Черный список

Бернардо посмотрел прямо на меня. Его лицо было все еще красивым, но сейчас возникло что-то в его глазах, что могло когда-то заставить меня беспокоиться. Прошли те дни, когда я нервничала из-за суровых взглядов. Суровый взгляд не мог мне причинить боль, и в любом случае его взгляд не совсем походил на «суровый» — на который он был способен. Он не хотел этого.

— Ты же знаешь, что я не это имел в виду.

— Не это? — переспросила я, ответив таким же взглядом.

Я заметила, как что-то скользнуло в его глазах, и затем он улыбнулся, — Да, будь я проклят.

— Скорее всего, — сказала я, — но разве не об этом ты только что подумал?

Он насмешливо посмотрел на меня, встряхнул головой, словно прогоняя прочь недоумение и сказал, — Именно это. Я считал, что уже вырос из этого, но ты права. Я тот большой и сильный мужик, прошедший обучение, которого у тебя нет, а Эдуард предпочитает доверять тебе, прикрывать его спину, а не мне. Эдуард рассчитывает больше на мужиков, чем кто-либо кого я знал, за исключением этого сержанта. — Он снова покачал головой. — Не обращай внимания, но суть в том, что если Эдуард считает, что ты лучше меня или Олафа в этом деле, значит — так оно и есть. Это уязвляет мое эго, что ты сидишь вся такая крохотная и чертовски привлекательная и можешь быть опасней меня. Да, это меня охеренно беспокоит.

Я улыбнулась, ничего не могла с собой поделать. Это была такая ужасная честность. Большинство мужчин, не сказало бы это вслух, даже если бы они об этом подумали. Это заставило меня задуматься, «сколько же Бернардо посещал психоаналитика, чтобы вот так высказываться вслух». Но я сказала: — Я польщена, что Эдуард так хорошо обо мне думает, потому что знаю, насколько хорош ты и Олаф, ну, когда он не отвлекается на серийные убийства. А ты хорош, когда не отвлекаешься на женщин.

— Я только что вытащил тебя из чьей-то постели, чтобы ты могла поохотиться на плохих парней, Анита, так что не бросай камни из-за моих увлечений.

— Я должна была накормить ardeur, и тебе это известно.

— Да, но через какое-то время уже не имеет значения, почему ты что-то делаешь, а имеет только то, что ты делаешь, а сейчас ты трахаешься не меньше моего, Анита.

Я начала было спорить, но мы уже подъехали к окну кассы. Я передала ему деньги, а он передал их девочке подростку в окне. Она не взяла деньги, потому что уставилась на Бернардо.

Он сверкнул ослепительной улыбкой, вложил деньги в ее маленькие ручки, и сложил пальцы на деньгах, удерживая ее руку, пока делал это. От этого ее щеки окрасились румянцем, вся зарделась, взяв деньги, и попыталась отсчитать сдачу. Я была готова поспорить, что она не правильно посчитала — уж слишком была взволнована.

Она протянула ему сдачу — чек с мелочевкой. Он передал их мне. Я развернула сдачу и принялась проверять по чеку.

— Это ваша девушка? — спросила она.

— Нет, мы просто работаем вместе, — ответил он, улыбаясь.

Румянец уже стал исчезать, а затем снова пополз по шее к лицу, — Я заканчиваю в пять.

— Извини, детка, но ты слишком молода для меня, и в любом случае я должен работать.

— Мне восемнадцать, — сказала она.

«Ой, сомневаюсь!». Бернардо, по-видимому — тоже.

— У тебя есть ID,[10] чтобы это доказать? — спросил он.

Она опустила глаза и, наконец, покачала головой. Позади нас просигналила машина. Человек с бэйджиком, который гласил — «менеджер», зашел в ее маленькую кабинку. Она пробормотала, — Пожалуйста, проезжайте к следующему окну, сэр.

Он начал проводить с ней беседу, о ее поведении, когда мы поехали вперед, чтобы занять уже опустевшее место перед нами. Другие машины забирали свою еду и разъехались, пока он флиртовал.

— Нужно быть очень осторожными с молоденькими девушками, — сказал он, — они лгут, что им восемнадцать, и при этом неприятности возникают не у них. Полиция всегда считает, что молодых, невинных девушек все обманывают. У меня была одна шестнадцатилетняя, которая присылала мне снимки своего нижнего белья. В некоторых штатах за наличие такого дерьма в электронной почте могут обвинить в распространении детской порнографии.

— И что ты сделал?

— Сообщил о ней в полицию. Сказал им, что я озабочен тем, что она может отправить такое кому-то, кто может не оказаться таким морально устойчивым, как я и она пострадает.

— Ты не сообщал, — сказала я.

— О да, так и было. Глупышки думают, что это всего лишь развлечение, или что-то в этом роде, но это не их могут посадить за такие дела за решетку. Так или иначе — малолетки, меня не привлекают. — Он посмотрел на меня, и я успела уловить в его взгляде что-то такое, как я поняла — что-то дразнящее, и мне это не нравилось. — Но ты это делала?

— Делала — что? — спросила я.

— С малолетними, или это только слухи, что у тебя были отношения с вертигром Сиднея, или с кем ты там теперь живешь в Лас Вегасе?

— Это Синрик и это не слухи.

— Шестнадцатилетние слишком молодые даже для меня Анита. — Но усмехнулся мне, когда говорил это с чувством нравственного превосходства. — И насколько я помню — ему тогда только-только стукнуло шестнадцать.