Чёрный Стрелок

— Молодец! — Миша похлопал её по жирной спине.

Буфетчица зарделась.

Алёша волком набросился на бутерброды. Неудивительно. С самолёта ничего не ел.

— Не помешаю?

Шелехов даже вздрогнул: у стола стоял Клим.

— Садись, — кивнул Миша, но радости особой не выразил. — Глаша, кружку. Как там, в зале? Кипиш?

— Да нет, — Клим налил себе пива. — Фимка их почти уболтал.

— Значит, сейчас сюда набегут, — недовольно произнёс Миша.

— Не набегут. Генеральный команду дал: чтоб водки в буфете не было!

— Неглупо, — кивнул Миша. — Ладно, Клим, короче: чего тебе от меня надо?

— От тебя — ничего.

Клим усмехнулся, не разжимая губ. Кожа на его изрезанном морщинами лице собралась жёсткими складками. Алексей подумал: он старше, чем кажется.

— От тебя — ничего. Вот, захотел на шелеховского сынка глянуть поближе. Не против?

— Поглядел? — недовольно спросил Миша.

— Угу.

— И как?

— Похож, — Клим засмеялся, зубы у него были чёрные.

— Вы были другом моего отца? — спросил Алёша. — Извините, я вас не очень помню…

— Другом? Нет. Куда уж нам, бродягам! — серые глаза в оплётке морщин, не мигая, глядели на Шелехова-младшего. — Но уважал. Так что, паря, если беда какая, — приходи. Помогу.

— Ты, Клим, давай кончай гнать! — сердито перебил Миша. — Без тебя управимся, понял?

— Мишка, Мишка, где твоя улыбка? — Клим поднялся, похлопал его по плечу, протянул Алексею руку. — До свиданья, Алёша.

Ладонь у него была жёсткая и шершавая, как наждак.

— Ну, Клим! — Миша покачал головой, проводил взглядом высокую угловатую фигуру, залпом допил пиво. — Ну, волчара!

— А мне понравился! — сказал Алексей. — Он кто?

— Он — сила, — с уважением ответил Миша. — В большом авторитете. Селиван перед ним — на цырлах. Только Клим в стороне. Он такой: меня не трогай и я не трону. Лет двенадцать назад они втроём с Колькой Яблоком и Жекой Бессоновым четверых урлов замочили. Те, правда, сами на них наехали, всемером на троих, но времена тогда были строгие. Клим всё на себя взял — и подсел на восемь лет. А Колька с Бессоном, по малолетке, условным отделались. Так я слышал. Бессон, кстати, с батькой твоим в одной школе учились. Ладно, пошли к нашим, а то Стена вонять будет, что я тебя без спросу увёл.

* * *

— Медведев на проводе, — почтительно сообщил Хлебалову секретарь. — Очень гневается.

— Гневается, говоришь? — Хлебалов усмехнулся. — Это хорошо. Значит, дозрел. — Николай Григорьевич снял трубку. — Слушаю тебя, Руслан Васильевич!

— Ты, Хлебалов, совсем зарвался! — взъярилась трубка. — Ты когда деньги переведёшь? Или я не для тебя покупаю? Ты гляди у меня! Если завтра денег не будет, считай — ты уже не в доле, понял, Хлебалов? Тогда весь пакет — мой.

— Погоди, Руслан, не кипятись! — примирительно пророкотал Николай Григорьевич. — У нас масштабы не ваши, два миллиона собрать — не сто тысяч. Время требуется. А с чего, кстати, такая спешка?

— С того, что мы не одни на рынке! С того, что Сурьин, стервец, уже клинья подбивает. Представляешь? Я, лично я, всё пробил! Все кредиты подготовил — а этот, мать его, на готовенькое! Как тебе, а?

— Несправедливо, — согласился Хлебалов. — А что, бумаги уже подписаны?

— Подписаны! — рявкнул Медведев.

— Ты не нервничай, — произнёс Николай Григорьевич. — Береги сердце, ты нам нужен. А деньги я уже приготовил, как раз завтра собирался перевести. Ну раз такая спешка, скомандую банку, чтоб немедленно.

— Скомандуй! — буркнул Медведев. — А то без тебя обойдёмся!

— Руслан Васильевич! — укоризненно произнёс Хлебалов. — Зачем вы так? Разве я вас когда-нибудь подводил?

— Только попробуй! — рыкнул собеседник и бросил трубку.

— Ну как? — обеспокоенно спросил секретарь.

— Отлично! — Хлебалов довольно улыбнулся. — Свяжись, Фома, с банком: пусть переводят.

— А не рискованно, Николай Григорьевич? Останемся без свободных средств…

— Ничего. Медведев нынче наглый. А раз наглый, значит, сила есть. Как там Булкин?

— Мечется. Ширгородским ментам плешь проел.

— Не догадывается, что девка его у нас?

— Вроде нет.

— Это хорошо. А то, ишь, козёл игривый, жениться надумал! И всю комбинацию мне засрать! Ничего. Пусть бегает. Чем больше бегает, тем меньше о собственной безопасности думает. Через пару дней будем валить. Пусть Юматов организует. А там выдам девку за Лёшку — и порядок.

— А не заартачится?

— Кто? Девка? А психологи на что?

— Нет — Алексей.

— Не заартачится, — уверенно ответил Хлебалов. — Я ж тебе сказал: психологи на что? Мне ещё полгода назад всё просчитали. Давай, Фома, звони в банк. А потом Юматову. Пусть доложит, что в Кургане. А потом начальника угро ко мне вызови. И мэра. Пусть землю хоть до Австралии выроют, а убийцу Яблока мне найдут. Жопой чую, не в Николая — в меня целили! Только с мэром ты, Фома, поделикатней. Он у нас дурак, но обидчивый. Взбрыкнёт — менять придётся. А это хлопотно.

— Понял, Николай Григорьевич. Разрешите идти?

— Иди, Фома. Действуй.

Глава третья