Чёрный Стрелок

— Я больше спортом развлекаюсь, дядя Фима. Насчёт девушек я не любитель.

— Я тоже не любитель! — маленькие глазки Юматова превратились в совсем крохотные щёлочки, а широкая физиономия стала ещё шире. — Я тоже не любитель, я профессионал, ха-хаха!

— Ефим, — перебил его Застенов. — Давай по делу!

— Можно и по делу. Где, кстати, Яблоко? Хозяин сказал…

— Нету, — мрачно ответил Стена. — Убили!

— То есть как?!

— А так. Застрелили у нас на глазах. Мишка, не гони, успеем. На-ка, ознакомься! — он достал факс с угрожающим стишком.

Юматов прочёл. Щёки у него затряслись.

— Ну сука… — прошипел он. — Ну…

— Остынь, — сказал Стена. — Подумай лучше, кто это может быть?

— Да кто угодно! «Ванька-мститель»! Ты подумай! Алёша, ты это видел?

— Видел, — кивнул Шелехов.

— Вот так, парень! У вас в Англии такого не бывает, верно?

— Да.

Алексею понравилось, что Юматов не стал оправдываться и объяснять, что его оклеветали.

— Ладно, потом, — Ефим Асланович скомкал факс и засунул в карман. — Жалко Колю, но работа есть работа. Будем разбираться сами.

Дворец культуры Курганского металлического отваяли ещё в давние совдеповские времена. Отваяли с размахом и гегемонистской плечисто-микроцефальной лепниной, зато без снопов и имперских венков, популярных во времена ещё более ранние. Так же как и во многих провинциальных городках России, где народу щедро предлагали, как писал классик, «камень вместо хлеба». Справедливости ради надо заметить, что и в застойные времена хлеб в Кургане был. А внутри, на территории оборонного предприятия «Курганский металлический» можно было отовариться и маслом, и мясом, и даже капиталистическими изысками вроде итальянских оливок. А вот разгул демократии мог обернуться для Кургана катастрофой. Но не обернулся, поскольку его тогдашний главный инженер Игорь Алексеевич Шелехов умел мыслить стратегически. То есть чуть дальше поспешного набивания собственного кармана. И оказался достаточно изворотлив, чтобы последовательно подставить и выпихнуть на пенсию двух своих начальников, которые стратегически мыслить не умели. Шелехова в Кургане уважали и хоронили всем городком, искренне горюя, поскольку без него будущее Курганского металлического представлялось печальным и неопределённым. Но пришёл Хлебалов, и будущее определилось.

Перед входом в здание толпился народ. В основном мужики и почти все — под градусом. Остановившийся у парадной лестницы мерс встретили недружелюбно, но без явной враждебности.

— Ну-ка, братва, посторонись! Дай пройти, говорю, не понял, что ли?

Миша, сам курганский, личность в городке известная и авторитетная, решительно распихал толпу. За ним шёл низенький толстый Юматов, за Юматовым — Алексей, замыкал Стена, в чью широкую спину упирались взгляды недовольных. Стена не боялся. Он чувствовал: накал страстей ещё не достиг того момента, когда в спину могут пальнуть. А пальнуть, учитывая специализацию Курганского металлического, есть из чего.

У входа стояли менты. Больше для парада, чем для дела. Если начнутся беспорядки, их вряд ли тронут, поскольку свои, курганские. Но и польза от них минимальная. Зато внутри, в холле, томились чижиковские «секьюрити». Эти — чужаки. Но реальные бойцы, натасканные. На мордах тупая озабоченность. Если что — драться будут насмерть. Поскольку всё равно затопчут. Увидев начальство, поздоровались почтительно.

В колонном зале собралось человек триста. Доверенные представители. С одной стороны. С другой стороны — генеральный директор Металлического Чижик с замами, курганский мэр, начальник милиции, все местные шишки-шавки, расставленные по своим бугоркам лично господином Хлебаловым. Все, включая козырного фраера Селивана, досрочно освобождённого — надзирать за обширным криминальным миром Кургана.

Стена решительно взобрался на сцену. Алексей хотел скромненько сесть под какой-нибудь колонной, но Юматов не дал, увлёк за собой на помост.

Застенов решительно отодвинул Чижика, сделавшего попытку представить его народу.

— Ша! — сказал он. — Братва меня знает, если кто не знает, спросит. А теперь слушай меня!

— А на хрена ты нам сдался? — крикнули из зала. — Вали к себе в Никитск, там и звони!

— Точно, — согласился Стена. — Я не ваш, не курганский. И не я должен тут стоять, а Колян Яблоко, токо он уже не может.

— А ты Яблоком не прикрывайся! — гаркнули снизу.

— А я и не прикрываюсь, — мрачно произнёс Застенов. — Им теперь никто не прикроется. Застрелили Яблоко. Два часа назад.

— Ну и хули? — вякнул кто-то. — У меня, вон, братана тоже…

Но на крикуна шикнули, и он заткнулся.

— Короче так, братва, — сказал Застенов, — я ваши претензии понимаю, но чё я могу сделать? Продукцию возить надо? Надо! Ежели заказчик её не получит, значит, бабок не заплатит…

— Точно, — поддакнул Чижик. — Завод уже второй день стоит. Убытки кто оплатит?

По залу прокатился ропот.

Кругленький колобок Юматов выкатился вперёд и отобрал у генерального директора микрофон.

— Сядь, — скомандовал он. — И не маячь. Твои убытки нам не интересны.