Чёрный Стрелок

Хлебалов продолжал хмуриться:

— Были бы они просто бандитами… — произнёс он. — Тогда я бы с тобой согласился. Но я нюхом чую: есть у них союзники. И информацию они черпают с самого верха, и поддержка у них вполне серьёзная.

— Ну если ты на спецслужбы намекаешь, то ты промазал, — спокойно ответил Сурьин. — Никому сейчас моя смерть не нужна. Особенно первопрестольной. Сам же знаешь: Медведь в губернаторы лезет. А Москве оппозиция нужна. А кто тут у нас Медведю оппозиция? Я! — Сурьин самодовольно откинулся на спинку кресла. — Я нынче в силе, Григорьич. Вот решим вопрос с Булкиной — и сразу твоими делами займёмся. Съесть тебя не дадим! — он пристукнул ладонью по столу. — Никаким-таким московским комиссиям. Есть, есть ещё люди, которым твоя деятельность весьма полезна. Помогут, поддержат.

— Главное, чтобы ты, Лев Никитич меня поддержал, — твёрдо произнёс Хлебалов. — А для этого ты должен быть живым!

— Да уж постараюсь, — Сурьин хохотнул. — Я ведь и сам в этом заинтересован.

— Как, кстати, невеста? — сменил тему Хлебалов. — Не буянит?

— Ну скажешь тоже! — усмехнулся Сурьин. — Тихая как мышка. Надеется на своего лыцаря.

— А на свадьбе не вскипит?

— А мы ей, если заартачится, укольчик успокоительный сделаем, — Сурьин мерзко захихикал. Пухлые хомячьи щёчки затряслись. — Превентивно.

— А как же брачная ночь? — ухмыльнулся Хлебалов. — Как же без пылкой юной страсти? Уснёт ведь…

— А мы ей не тот укольчик сделаем, от которого спят, а тот — от которого жизни радуются. — Маленькие глазки Сурьина превратились в щёлочки, полностью утонув в жирных складках. — А то сам не знаешь, какие они после дозы фортеля выкручивают.

— Смотри только не переборщи.

— Не сомневайся, Григорьич. У меня эскулап высшей пробы. В старые времена в Ярославле работал. В закрытой психушке. На дури собаку съел. Но это — на крайний случай… — Сурьин взглянул на часы. — Пожалуй, пора перекусить, — решил он и нажал клавишу селектора. — Леночка, нам с Николаем Григорьевичем поленчевать организуй. А ты, Григорьич, не беспокойся. И насчёт покушать — тоже. — И добавил с намёком: — Здесь твои вкусы знают.

— Её пасут, — сказал водитель. — Видишь ту «Газель»?

— Вижу, — сказал его напарник. — Это ж кем надо быть, чтоб на красную «Газель» наружку сажать?

— Дилетантом, — сказал водитель. — Развелось, понимаешь…

— Что будем делать? — спросил напарник.

— Да ничего, — в сердцах ответил водитель. — Нам какая команда дана? Сопровождать. Доложи дежурному. Пусть пробьют номера по базе… Чёрт!

Проклятая «Газель» маячила впереди, заслоняя снежно-белый «рено», за которым нужно было осуществлять наблюдение.

«Рено» между тем свернул направо, на узкую улочку, тянувшуюся вдоль бетонного забора, отделявшего железнодорожную ветку. «Газель» свернула туда же. И «Восьмёрка» сопровождения, разумеется, последовала за ними. Дорога была отвратительная. Водитель «Газели» сбросил скорость до сорока. Водитель «восьмёрки» тоже. Деться некуда. Обогнать «Газель» не было никакой возможности.

— Ну что там, с номерами? — спросил он.

— Родные, — сказал напарник. — «Газель» красного цвета, принадлежит Писькину Валерию Глебовичу.

— Кому?!

— Писькину Валерию Глебовичу, — с удовольствием повторил напарник.

— Бывает же!

Сам водитель носил красивую фамилию Петровский.

— Ах ты, мать!.. — Водитель подал влево и обнаружил, что объект уже изрядно оторвался. Дорога была слишком узкая для обгона, но метрах в ста она расширялась. Какой-то въезд… Водитель приготовился, газанул… И тут «Газель» показала левый поворот. Водитель «восьмёрки» был виртуоз: ухитрился всё равно обойти «Газель» слева… И увидел перед собой «кенгурятник» здоровенного джипа, вывернул руль, уходя от лобового…

Джип ударил «Восьмёрку» в правый бок. Машину завертело волчком…

Когда водитель пришёл в себя, то увидел, что его напарник — без сознания. Но сам он вроде бы не пострадал…

«Спасибо тебе, Господи!» — поблагодарил он. Живой, это главное. Он нашарил мобильник.

— Петровский говорит…

Джип — это уже не его проблемы. Теперь пусть начальство… Тут он ошибся.

— Нет, ты видел?! Ты видел?! — заорал выскочивший из джипа толстомордый мужик водителю «Газели», тоже покинувшему свой автомобиль.

— А я чего? Я ничего! — воскликнул водитель «Газели». — Я поворот показал. Работаю я тут! Это он сам, я ничего!

— Ах ты козёл! — взревел толстомордый и бросился к «Восьмёрке».

Очухавшийся водитель её не успел объяснить, что работает на очень авторитетного дядю. Он вообще ничего не сказал. Хозяин джипа рванул дверцу, выдернул его из машины, и врезал между глаз. Водитель был крепким малым и, несмотря на шок и пропущенный удар, попытался сопротивляться. Лучше бы он этого не делал. Толстомордый пришёл в ярость и за каких-то тридцать секунд нанёс ему намного больше телесных повреждений, чем само столкновение.

Выплеснув гнев, хозяин джипа отобрал у поверженного врага бумажник с деньгами и документами, сунул себе за пазуху.

— Этот козёл мне ещё ответит! — пообещал он ошарашенному водителю «Газели», сел в свою машину, развернулся и уехал.