Черный треугольник

Мое руководство имело ту же позицию. Но ведь всегда так бывает – кому-то обязательно неймется. И наш непримиримый и излишне активный блюститель идеологических устоев Чиркаш снова затеял очередное антирелигиозное представление, плюнув на возможные последствия. В Балашове был старообрядческий молельный дом с известным на всю страну приютом для странников. Он-то и был записан в рассадник религиозных и антисоветских настроений. Ведь божьи люди мотались по всей Руси, разносили слухи, сплетни, подогревали истерию. Соглашусь, что в этом имелось зерно истины. И по решению районного актива молельный дом было решено прикрыть, перепрофилировав в колонию для беспризорников.

Понятное дело, что пошел ропот. По не раз сыгранному сценарию началось все с выступления местных женщин – закутанных в платки, очень решительных. Мужики тоже бурчали, но за вилы пока не брались, хотя градус недовольства рос. Тут и продавили из обкома указание – провести в селе Балашово профилактические мероприятия с целью предотвращения бунта антисоветского элемента. Это значило – кого-то арестовать за старые грешки, устроить пару обысков, собрать сход и пригрозить селянам страшными карами.

Эх, Чиркаш. Его избыточная активность порой доставляла больше проблем, чем иное антисоветское подполье. Вот зачем ему это надо было делать, когда только что бунт в Нижнереченске усмирили? Но Идеолог будто с цепи сорвался. И ведь не призовешь его к умеренности и осторожности. Он искренне считает, что выжигает мракобесие и старые устои, зовет народ к коммунизму.

К счастью, в связи с близостью к городу и промышленным районам, а также отсутствием глухих лесов, куда можно убежать, бунт в Балашове не вспыхнул.

Перед тем как отбыть на это ответственное задание, я попытался определиться, что искать. Один из осведомителей был из тех краев. Он и выложил про Парфеновых – мол, себе на уме, на рожон не лезут, будут до последнего сидеть тихо, но, если их припереть, спуску не дадут никому. Как люди запасливые, имеют небольшой оружейный арсенал. И даже примерно известно, где что лежит.

Все так и оказалось. Но, кроме оружия, в тайнике приятным дополнением служила кипа подрывной литературы и несколько листовок, зовущих людей правильной христовой веры на борьбу против власти антихристовой. Вот ведь всегда так и бывает – в тихом омуте черти водятся. Тут уже дело пахло статьей об антисоветской деятельности. И отец семейства это понимал отлично.

– Осознаешь, чем чревато? – спросил я, потирая шею. Отвык все-таки от гимнастерки, воротник кожу натирает. Но на такие мероприятия лучше ездить в форме и при параде. Ибо без формы, галифе и кителя я как выглядел лопоухим кабаном-переростком, так и выгляжу. А портупея солидность прибавляет и намек, что ты не мальчишка, а человек государственный.

– Спаситель на Голгофе за нас смерть принял. Так мне ли, рабу Божьему, кандалов и стужи бояться? – гордо выпрямился старообрядец.

Он сильно походил на старого Агафонова – так же безоговорочно верен вековым традициям, и на его плечах тоже тяжелая ответственность не только за процветание, но и за благочестие большой семьи. Но мне он показался немножко попроще, менее гибким и более ортодоксальным. Хотя замашки у них близкие. Ладно, авось договоримся.

Я прицокнул языком. Потом спросил:

– Прокламации тебе антисоветские зачем? Агитировал небось народ.

– Народ сам все видит, – весомо уронил Парфенов. – Близится конец времен. Бесовские отродья разгулялись. Их время.

– Это ты про кого?

– Имя им легион. Ваши, что от властей, они больше по недомыслию и опьянению гордыней церкви закрывают. А только не видите, как за вашей спиной настоящие бесы кружева черные плетут.

– Это что за бесы? – заинтересовался я. – Уж не про тех, кто людей в жертвы приносит?

И сердце екнуло, когда старообрядец важно кивнул:

– Про них я и долдоню тебе, дитя неразумное. И еще про многих… Ножи наточены у беса, теперь ему «книга сатанинская» понадобилась!

Оп-па! Неужели зацепка по сатанистам?!

Сразу же после того, как мы разделались с «Русью Свободной», Раскатов вызвал меня вечером к себе. Обматерил хорошенько, что в ходе операции мы упустили москвича, дав ему возможность сбежать на тот свет, когда он еще так нужен нам был на этом. В общем, оборвали ниточку. Потом похвалил за героические действия с риском для жизни. И тут же наорал, что по сектантам движения нет. А это сейчас самое главное. То, что самое главное, – меня удивило. Обычный антисоветский религиозный мракобесный элемент, пусть и льющий кровь невинных людей. Так кровью сейчас никого не удивишь, особенно после бойни в Нижнереченске.

– Эх, мне бы твою наивность, – вздохнул Раскатов. – Чую, дождемся из Москвы визитеров. И не таких, какие были. А посерьезнее.

– А вы не преувеличиваете немного?

– Может быть… Но только с этого дня все посторонние дела откладываешь. Разработку по «Малюткам» передаешь Сыну Степей. Пускай зубки оттачивает.

– Но ведь…