Черный треугольник

– Бери кого сочтешь нужным. Сошлись на мой приказ. Все равно в Балашове работа закончена. Действуй, Сашок. – Нотки азарта даже через шуршание проводов можно было различить в голосе моего руководителя.

Действовать так действовать. Я взял пару милиционеров. Реквизировал грузовик. И мы дружной компанией отправились в поселок Посад, до которого было около полусотни километров.

Проколдыбавшись по проселочным дорогам, условным дорогам и по полному бездорожью, замученные и пропыленные, мы все же добрались до места назначения. И перво-наперво заехали на пункт милиции. В тесной избе пожилой милиционер, из местных, с председателем поселкового совета «уговаривали» пузатую бутыль мутного самогона. На столе были разложены ломти хлеба, сальцо и соленья, так что по причине вечной голодухи во время проведения мероприятий у меня потекли слюнки. Впрочем, я моментально взял себя в руки.

Поселковые руководители пока еще были относительно трезвые и оттого не слишком любезные. Даже подобострастие, обязательное при визите областного начальства, изобразить искренне не сумели, как ни старались.

Узнав, что нам надо, председатель совета воскликнул:

– Солдатенковы! Нэпманы! Как их лавка приказала долго жить, так они помаялись немножко. А неделю назад всей семьей на приработки подались.

– Никого дома не осталось? – спросил я.

– Феофашка, младшенький их, вроде за хозяйством присматривает. Чего натворили, что за ними ОГПУ приехало? – спросил председатель совета.

– Чего натворили, – передразнил его местный милиционер. – А я тебе говорил, что они контра недобитая!

– Да у тебя все контра, – поморщился председатель совета. – Обычные бирюки. Ни с кем не знаются. Зла не творят. Но и свое не отдадут. Как церковь закрыли у нас в прошлом году, так они с горя хотели в Сибирь подаваться. Недолго им у нас проживать осталось. Колхозы им поперек горла.

– До дому их проводишь? – обернулся я к милиционеру.

– Так путь неблизкий, – заартачился милиционер, с тоской взглянув на бутылку самогона. – Может, сначала опрокинем по стопочке в честь визита областного начальства? Не часто вы нас, сиволапых, своим присутствием радуете.

Ну это уже ни в какие ворота не лезет. Пора и характер показать.

– Встать! – рявкнул я так, как в армии учили. – Привести себя в порядок! Взять оружие! И через минуту жду у машины!

Я вышел из избы, с размаху хлопнув дверью. Хотя злости во мне не было и в помине, наоборот, больше хотелось рассмеяться. Ничего на Руси не меняется. Сельский голова с околоточным, бутылка самогона, наверняка конфискованная, и соленые огурчики на столе. Интересно, в коммунизм мы тоже все это возьмем?

Через минуту, приглаживая белую гимнастерку, с винтовкой на плече, чуть ли не строевым шагом милиционер подходил к грузовику.

– В кабину давай, дорогу покажешь, – велел я.

Вскоре наша чадящая бензиновая повозка остановилась возле справной деревенской усадьбы. Необычно просторный дом был сколочен по северным лекалам. И клеть, и поветь, и горницы, и жилая отапливаемая часть, и сени – все под одной крышей. Прямо к дому примыкает хлев для скотины. На окнах резные наличники, крыльцо изящное. Все прочно, на века. Видно, что люди здесь живут трудолюбивые и рачительные.

Скот в хлеву имелся. И он отчаянно блеял и мычал.

– Некормленый, – со знанием дела отметил милиционер.

Да, скот был. А людей что-то не наблюдалось.

С замиранием сердца, расстегнув кобуру, я направился в сторону дома. Сзади меня семенил, опасливо оглядываясь, милиционер, а за ним еще два бойца. Что-то здесь было не так. Неправильность какая-то. Меня переполняли дурные предчувствия. И ощущение близкой опасности.

Толкнув дощатую дверь, я прислушался. А потом ринулся внутрь дома.

В глаза в просторном помещении сразу бросалась какая-то скудность. Ни тебе всяких изящных ларцов, салфеточек, чашечек с самоварами. Пустые полки, с которых, казалось, все смели.

Ну а что оставалось из вещей, то было перевернуто вверх дном. Пол покрывал пух из вспоротой подушки, а доски были вскрыты в нескольких местах. Картина до боли знакомая. Такой погром обычно остается, когда излишне рьяные и недостаточно воспитанные мои коллеги устраивают тщательный обыск, не заботясь об элементарном служебном такте. Что-то звериное в этом было. Все переломать, перевернуть, показать свою власть и превосходство. Сам я никогда этого не понимал.

В углу помещения чернел проем – наверняка вскрытый тайник. Около него валялись две растоптанные сапогами старинные староверческие книги. Внимания погромщиков они не привлекли.

В другой комнате царил такой же бедлам. Но была еще одна встревожившая меня деталь. На досках пола виднелось бурое пятно. Нетрудно догадаться, что это кровь.

Сердце екнуло. Сразу вспомнилась фигура в треугольнике, жертвоприношение. Неужели и тут произошла трагедия?

Мы обшарили весь дом и окрестности. Но никаких следов присутствия хозяев не нашли. Равно как и безжизненного тела.