Черный треугольник

– А вот это как раз неизвестно, – угрюмо возразил Славов. – «Лига центрального ядра» баловалась?

– Они самые. Мы их нейтрализовали в прошлом году.

– И что сделали с ее адептами? – заинтересовался гость.

– Кого-то расхлопали, – пояснил Поп. – Кто-то сидит. Кто-то уже вышел.

– Сидят? Вышли? – возмутился вполне искренне болгарин. – Ох, эти времена ложного гуманизма. Раньше таких заклинателей без лишних разговоров жгли на кострах. И поступали весьма разумно.

– Готов с вами где-то даже согласиться… Ну что, будем считать экскурсию завершенной и приступим к обстоятельствам, которые собрали нас вместе, – учтиво выдал Рощин. Красиво излагает – священников этому учат, перед ними любой наш комиссар – ребенок.

– Не вижу повода отказаться, – так же учтиво ответил Славов.

И начался долгий, насыщенный второстепенными подробностями, но в целом достаточно любопытный разговор.

Славов ничего особенно не скрывал. Пояснил, что стоял у основания «Общины Света», и не ее одной, пока не ушел от организационных дел и не занялся постижением Высших Смыслов в изнурительных путешествиях. В основном бродил по Алтаю, востоку страны, где впитывал мудрости восточных религиозных течений и, надо надеяться, снискал там тоже уважение.

– Так вы теперь восточный гуру, – улыбнулся Рощин.

– Можно сказать и так, – с достоинством ответил Славов.

Гуру. Насколько я помню из журнала «Вокруг света», это означает учитель мудрости. Отлично, такой псевдоним ему и прилепим, будет чем украсить спецдонесения.

За годы, пока Гуру не был в Москве, из искателей истины «Община Света» превратилась в костюмированный бал для людей, гоняющихся за острыми ощущениями и за будоражащими кровь тайнами, адаптированными для употребления экзальтированными особами. От былого смысла осталось мало. И принял Славов участие в ритуале больше из соображений приличий.

– Хотя меня эти люди интересовали и с научной точки зрения, – признался Гуру. – Я ученый. И я изучаю людей в необычных ситуациях.

– То есть это ваши подопытные? – В голосе Попа звякнули металлические нотки.

– Это звучит грубо… Но где-то соответствует действительности. Почему меня интересуют эти люди, в общем-то, понятно. Но я не понимаю, почему они интересуют ОГПУ? Ведь гораздо лучше, когда беспокойная энергия подобных недалеких людей уходит в костюмированные масонские представления, а не в бунт против народной власти. Чтобы не было недомолвок – к советской власти я отношусь с пониманием и считаю ее гигантским шагом человечества вверх по лестнице света.

– Гладко у вас получается, – кивнул Поп. – Но одно не вписывается. Треугольник!

Гуру пожал плечами.

– Да, это моя идея. Включить в ритуал посыл о нейтрализации темной энергии Треугольника. Хотя в «Общине Света» в основном присутствуют жалкие комедианты, но какой-то силой они обладают. Вот и решил ее использовать против врага рода человеческого.

– А что вы вообще знаете о Треугольнике? – спросил я.

– То, что это не организация, не сообщество. Это процесс активизации тектонических сил. Они сродни землетрясению, но только в мире тонком. Посвятившие себя Тьме испокон веков стремятся завершить этот ритуал и сдвинуть-таки земную ось, в фигуральном смысле, конечно. Этому посвящены предания, сказания и особо охраняемые от посторонних глаз фолианты. Для ритуалов Треугольника обязательна жертвенная человеческая кровь, пролитая в таких местах силы, где посылы и устремления из ветерка приобретают мощь урагана. И я чувствую, что именно сейчас готовится завершение цикла. Тонкоматериальная оболочка мира возмущена и неустойчива. Я не ошибаюсь?

– Да, они хотят замкнуть черный аркан, – согласился Поп. – И близки к этому. И что будет после этого?

– А этого не знает никто, – покачал головой болгарин. – И это пугает еще сильнее.

Рощин задумался. А потом просто выложил все карты на стол. Рассказал и про убийства. И про события в нашей области. По моему мнению, это было весьма опрометчиво, поскольку Гуру, который неизвестно где шатался последние годы, мог содержать в себе любой сюрприз, например, быть агентом иностранной разведки. А мог и сам принадлежать к этому Треугольнику. Но, видимо, у Попа были какие-то основания доверять ему.

Славов выслушал все внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы по каким-то, по моему мнению, абсолютно несущественным деталям. Помолчал немного и вдруг обратился ко мне:

– Где-то у вас в области затесался адепт Треугольника. Притом не простой, а имеющий вес во властных советских структурах. Тот, кто имеет возможности.

– Весьма важные сведенья, – саркастически произнес я.

– Зачтется на суде? – вдруг с прорезавшейся горечью спросил Гуру, и сразу стало видно, что спокойствие стоило ему больших сил. И что не так он невозмутим, как кажется.

– А это как мы договоримся, – вкрадчиво произнес Поп.

– Вижу, что вам что-то надо? – оживился Гуру. – Ну что ж. Я только что с Востока. А там торг – это национальная идея.

– Нам надо, чтобы вы побыли нашим консультантом по этому делу. Естественно, будете под нашим присмотром делать то, что говорят, – изложил Рощин наши пожелания, пристально глядя на мистика.