Черный треугольник

– Это тебе математик так красиво пел? – спросил я.

– Он. Мы с ним и познакомились у купца Ловицкого. Адам что-то там считал, бухгалтерские книги сводил и советы давал. Голова у него всегда работала, как арифметическая машина. И язык тоже.

– И он тебя убедил.

– Убедил, змей-искуситель. – Воришка всхлипнул. – Так что я едва душу чертям не продал.

– Так продал же, – хмыкнул я. – Черные ритуалы совершал, на верность нечистой силе клялся.

– Не, это все баловство, – назидательно произнес Инин. – Тут кое-что посерьезнее надо.

– Человека принести в жертву?

– Ну хотя бы. Но мы как-то не дозрели. Боязно, да и противно. А потом я как-то вдруг осознал, что все эти игры никак мне не помогают и жизнь моя только все больше крен дает. Даже лавка купца Ловицкого закрылась, так что воровать пришлось. И больше с Адамом я не встречался.

– Как давно расстались, верные друзья?

– Да больше года.

– А книжки сатанинские и записи зачем у себя оставил?

– Так, может, еще пригодились бы. Времена совсем тяжелые настали.

– Кто с вами в вашей театральной труппе еще был? – поинтересовался я.

– Парень с девчонкой захаживали. Совсем молодые. Лиза и Гордей.

– Кто они, откуда?

– Адам сказал, что вопросы о нашем прошлом нельзя задавать в кругу. Все мы адепты Тьмы, в этом наше начало и конец.

Сотрудники угрозыска пообещали достать этих ребят хоть из-под земли. О чем я и объявил, заявившись на конспиративную квартиру, моим консультантам, прервав их очередную жаркую дискуссию.

– Мне кажется, это лишнее, – произнес Гуру.

– Почему? – не понял я.

– Это направление вашего исследования…

– Расследования, – автоматически поправил я.

– А, суть одна, поиск неизвестного. Так вот, это направление ложное. Ничего вы тут не найдете.

– Как это? – возмутился я.

Этот болгарский мракобес вот так просто собирался выбросить в корзину результат долгой и опасной работы и при этом снисходительно улыбался. На меня накатило раздражение. И он, заметив это, поспешил пояснить:

– Мои слова – результат вдумчивой и тщательной работы, а не пустые заверения с целью покрасоваться перед вами. Мы с Львом Ивановичем подробно изучили материалы. Тщательно осмотрели изъятые предметы и особенно тетради. Заодно переговорили с вашим математиком-сатанистом… Это все по большей части бутафория. Набор бессвязных символов. Детские игрушки. Все слишком просто и картинно. А в Треугольнике есть зловещая и продуманная система. За математиком стоит обычное безумие и умение находить падких до всяких чудес дураков. Треугольник же – это настоящая тьма.

– Да, Александр Сергеевич, я согласен с этим, – подал голос Поп. – Хомичев просто свихнулся и на почве мании величия бесплодно мечтает перекроить весь мир. Инин стремится к тому, чтобы сбылись его мелкие убогонькие мечты приказчика. Они набрались в бульварных дореволюционных книжках каких-то ритуалов, не осознавая их суть. Эти никчемные верхогляды просто не знают, с какими силами хотят шутить. Ну и силы в отместку не хотят знать их.

– Силы. Молитвы. Поповщина! – с чувством воскликнул я. – Я же лично слышал, как математик говорил о Черном Треугольнике. Как я понял, символ весьма редкий, и простому профану никак не известный.

– Вот именно, – благостно улыбнулся Гуру. – В этом и корень вопроса… Вот как Хомичев на наших глазах быстренько дошел до состояния госпитализации?

– Ну так псих.

– В состоянии ремиссии. А тут… Мне кажется, что это было не случайное обострение болезни. Он был индуцирован.

– Что это такое? – насторожился я.

– Кто-то вывел его из равновесия. Притом незадолго до задержания. Индуцировали у него приступ безумия и вложили ему в голову идею Треугольника. С душевнобольными, если понимать их, такие манипуляции вполне доступны. Конечно, при наличии определенных средств.

– Какие средства?

– Их масса. – В голосе болгарина появились поучительные нотки. – Наркотические вещества, лекарства, внушение, гипноз. Человеческая психика вполне поддается трансформации в умелых руках. Как в своей массе, что мы видели неоднократно на примере всяких мятежей, революций. Так и индивидуально. Но есть одно условие.

– Какое?

– Для этого нужно знание. А оно дается избранным. Например, настоящему Треугольнику.

– И зачем математика понадобилось обрабатывать? – осведомился я.

– Ну это же очевидно, – подал голос Поп. – Нам просто отводят глаза. Пытаются увести расследование в сторону.

– То есть противника не устраивает наша активность…

– Вот именно! И он достаточно много знает о нас, – добавил Рощин.

– Получается, враг где-то совсем рядом. Прямо под боком.

– Да! – воскликнул Поп.

– Конечно, это льстит, что нас считают опасными, – усмехнулся я горько. – Хоть и незаслуженно. Ведь теперь мы снова завязли. И не двигаемся в нужную сторону.

– А может, двигаемся, но не туда смотрим? – внимательно посмотрел на меня Рощин. – Мы знаем уже достаточно много. Мы уже видим примерно расклад фигур на доске. И нам жизненно необходим удачный эндшпиль. А для начала двинуть фигуру именно на выигрышную клетку.