Черный треугольник

– Всегда есть опасность, что тот игрок просто перевернет доску, – усмехнулся Гуру. – Уверяю, для людей Треугольника уничтожить нас физически – вопрос чисто технический, но никак не моральный. Если они увидят, что под ними задымилось, наша жизнь не будет стоить и ломаного гроша.

– Поэтому бить надо первыми, – задумчиво произнес я. – И искать тот самый успешный ход…

Глава 32

– Ко мне, быстро! – прогрохотал в трубке встревоженный голос начальника.

Быстро так быстро. Взяв заодно папку с документами на подпись, я отправился в руководящий кабинет.

Когда тебе кричат «Быстро!», обычно ждешь чего-то экстраординарного, возможно, не шибко приятного, а то и смертельно опасного, поэтому сердце тревожно щемится в ожидании. С такими чувствами я распахнул дверь начальника. И замер в недоумении.

В центре кабинета в коленопреклоненной позе, как новобранец перед знаменем воинской части, стоял Идеолог. А вокруг него суетился мой руководитель.

– Ну чего застыл? – прикрикнул Раскатов, кинув на меня яростный взор. – Помоги этого слона индийского до дивана довести!

Чиркаш кряхтел, по его лицу катилась слеза. При неудачной попытке повернуться он вскрикивал от боли.

Но общими усилиями его знатную тушу водрузили на кожаный диван в углу кабинета. Там он перестал стонать, а только покряхтывал:

– Ох, спина!

– Это тебя старообрядческий Бог наказал за то, что ты вчера его церковь очередную закрыл, – усмехнулся Раскатов.

– Ну так шепни ему, чтобы он тебя начальником ОГПУ назначил, защитничек!

– Гаврила Савельевич, ну куда тебя все заносит? Ты же нас на прочность испытываешь. Теперь Дальняя Разуваевка бурлит.

– Чем раньше начала бурлить, тем быстрее перебурлит!

– Нельзя у старообрядца церковь забирать, – рассудительно произнес Раскатов – Ты у него жизнь забираешь. Он этим живет – церковью своей, книгами да иконами. И вдруг ты все это отнимаешь. Пойми, этих осколков прошлого ты не исправишь. Их даже Петр Первый казнями не запугал. С детьми их надо работать. А стариков в покое оставить, чтоб не бунтовали и воду не мутили. Там же больше не кулачье, а справные хозяева. Народ.

– Да какой народ!

– Наш. И на него нельзя вечно давить. И нельзя презирать за заблуждения и вековые темные традиции только потому, что у тебя мандат. Источник всей нашей силы именно народ. И он порой лучше нас ощущает, как правильно. А правильно – это справедливо. Мы же за справедливость в революцию и в гражданскую на штыки белогвардейские шли. Так почему сейчас ее должны забыть?

– Да ты меня не агитируй за народную власть! – попытался выпрямиться Чиркаш. – Ох, спина.

– Зови Варвару. – Раскатов протянул мне трубку телефона.

Именно Варя делала процедуры и приводила Чиркаша в себя, притом обычно вполне благополучно.

Я начал накручивать диск телефона. К хорошему привыкаешь быстро. В прошлом году у нас заработала городская автоматическая телефонная станция, и теперь уже забылось, каково это – стучать по клавише и орать в трубку: «Барышня, соедините с горбольницей». Теперь просто набираешь номер, и тебе отвечает больничный пост.

Я объяснил дежурному врачу ситуацию. И через десять минут появилась моя драгоценная супруга. С чемоданчиком, где лежали всякие лекарства и угрожающего вида инструменты.

За продолжением медицинской драмы я наблюдать не стал. Своих проблем выше крыши. У меня вон на руках агентурное дело «Индейцы» и целая конспиративная квартира консультантов. Должны же они наконец что-то выконсультировать.

Вот ворчу я и иронизирую по поводу моих консультантов. И по делу. Но все же чувствую с ними за спиной себя куда спокойнее. Тот же Гуру – это настоящая энциклопедия по русским тайным оккультным обществам и подобным движениям. Все, что их касается, помнит намертво и легко извлекает свои познания на нашу пользу.

С самого начала мы с его помощью методично анализировали материалы – как открытые, так и полученные оперативным путем, по разным оккультным движениям в наших краях за последние лет тридцать. Но болгарин не обнаружил в них и намека на Треугольник.

– Все это Петрушкины игрушки, – презрительно объявлял он, закончив с очередным «Союзом Просвещенных».

После краха версии с Хомичевым пришлось менять направление «исследований», как называет Гуру наш поиск. Предположив, что «индейцы» – люди не простые, возможно, имеющие отношение к властным или иным важным сферам нашего областного существования, мы начали тупо шерстить все более-менее существенные фигуры. Начали с обкома и пошли вниз, до школьных учителей. Работа была объемная, сперва казалась неподъемной и бесполезной. Но нас ждали удивительные сюрпризы.