Черный треугольник

Тут уж не выдержал Поп и встрял:

– Идеи ваши, товарищ Сафин, наивны и оторваны от реальности. Ну так и реальность платит вам тем же – она оторвана от ваших идей.

– Простите, но это всего лишь мнение служителя культа, то есть человека, окутанного религиозными дурманом, – небрежно огрызнулся масон.

Поп приподнял бровь, и масон, поймав его тяжелый взгляд, поежился. А мой соратник между тем веско продолжил:

– Наиль Артурович, вы что угодно можете нам говорить. У нас поощряются разные мнения. Но зачем в ЦК все это писать?

– Потому что я открываю руководству страны новые перспективы и виды.

– Как бы для вас это не стал вид на Соловки.

Масон нервно дернул щекой, но упорно проговорил:

– И все равно я настаиваю на своем.

– Ну пишите дальше. Тогда и Соловки за счастье покажутся…

– Вот вечно вы…

– Все, мир, – поднял руку Поп. – Возьму на себя смелость изъять вас из общего собрания, Наиль Артурович. У нас, как вы помните, незаконченное дело.

В тесной комнате, где я оказался следом, буржуазного шика не было и в помине, а были обычная канцелярская пыль и теснота, папки на подоконнике и сейф в углу – родное ОГПУ во всей красе. Собрались тут, как я понял, главные действующие лица намечаемого агентурного мероприятия. То есть я, Рощин, масон и те двое мрачных пролетариев, имена которых я со второго раза все же выучил – товарищ Афанасий и товарищ Тихон. С отчествами они как-то не заморачивались. Какие отчества, когда в бой вместе идти?

А бой нам предстоял скорый. Точнее, не столько бой, сколько такая легкая прогулка. Но и на самой легкой прогулке можно сломать ногу.

Масон был осведомителем отдела. И для меня беседа с ним в этом интерьере выглядела немножко шокирующе. С источниками надлежит встречаться на конспиративных квартирах, в явочных помещениях или, в крайнем случае, в условленных местах, далеких от вражеских глаз. Тащить же его к себе в контору, даже залегендированную под «Росснабконтору № 3», – это как-то не по правилам. Но со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Москвичам лучше знать. Вон, у нас и в рясах на работу не ходят, а тут – пожалуйста. В каждой избушке свои погремушки.

Тут разговор пошел конкретный. Масон собрался, задвинул подальше льющиеся через край эмоции по поводу мировой революции и приступил к конкретному делу:

– К «светлячкам» приезжает Славов.

– Сам Стефан Славов? – удивился Поп.

– Собственной персоной! – восторженно воскликнул масон.

– Ишь ты, – покачал головой Рощин. – Мы думали, он где-то сгинул. Три года ни слуху ни духу.

– Слонялся по Средней Азии. Искал мудрость Востока. – В голосе масона прорезался злой сарказм.

– А теперь решил объявиться.

– Напомнить о себе надо. А то все неофиты разбегутся, – хмыкнул масон. – Вот и готовят торжественное посвящение в члены «Общины Света».

– С жертвоприношениями? – встрял я.

– Что? – Масон кинул на меня косой взгляд – ну прямо как солдат на вошь. – Не думаю. Хотя неизвестно, какой грязи этот болгарский шарлатан на Востоке набрался. Может, уже пьет по ночам кровь христианских младенцев.

– Они собираются только для посвящения? – спросил Рощин.

– Еще намерены углы выпрямлять. – Масон хохотнул.

– Какие углы? – напрягся Поп.

– Ритуал спрямления углов Треугольника, продавливающего нашу реальность. Звучит как сумасшествие.

– Черного Треугольника? – подался вперед я.

И был удостоен еще более презрительного взгляда.

– Черного, белого. Не видал, не знаю. И вообще, молодой человек, кто мне скажет, почему я обязан отвечать на ваши неуместные вопросы?

– Я скажу, – произнес Поп с некоторой угрозой.

И масон стушевался. Видимо, Рощина он откровенно побаивался.

– Ну что, будем прикрывать это собрание «Общины Света», – подытожил Поп. – С шумом и помпой.

– Давно пора, – поддакнул масон.

И началось привычное для меня и такое дорогое сердцу действо – планирование активной операции…

Глава 28

Все так привычно и знакомо. Схемы объекта. Группа проникновения. Группа прикрытия. Этой науке тысячи лет. Вот только есть нюансы. Действие будет происходить на главном месте сборищ общества «Общины Света». А располагалось оно под землей, в подвале.

Но даже не это самое интересное. Подвал был на Малой Лубянке и примыкал к главному зданию ОГПУ.

– Эка их занесло, – с оттенком восхищения произнес я. – И ведь не боятся ничего.

Масон, испытывавший ко мне какую-то непонятную неприязнь, все же снизошел и пояснил:

– Так специально задумано. Магистр «Общины Света» Альгазар, в миру Пантелей Каркушин, считает, что подвалы Лубянки, где расстреляли толпу контрреволюционеров, просто светятся дармовой темной энергией. Это энергия крови, молодой человек. Это сила. Которой можно подпитаться.