Черта

Надо, однако, признать, что среди еврейских предпринимателей были и такие, которые усиливали антисемитские настроения масс. В частности, евреи Украины не только успешно осваивали ремесло, создавали производство, возделывали, когда это позволялось, землю, но и преуспевали в винокурении и в системе винных откупов[112]. Конечно, это не имело никакого отношения к злонамеренному «спаиванию» местного населения – рынок зависел не от предложения, а от спроса. Но так или иначе, именно в алкогольном деле национальных ограничений на территории Черты не было. Среди самых богатых винных откупщиков в то время числились грек Д. Бенардаки, с состоянием в 20 миллионов рублей, русский старообрядец В. Кокорев (6-7 миллионов) и еврей Е. Гинзбург, заработавший на откупах до 8 миллионов серебром.

По мере экономического и социального развития страны украинское еврейство переставало быть сугубо местечковым и патриархальным. Оно не только втягивалось в товарное производство, но и приобщалось к светскому образованию. И если казенные училища создавались по инициативе властей, заинтересованных в ассимиляции еврейской молодежи через изучение русского языка и русской культуры, то в высшие учебные заведения сыновья местечковых евреев устремлялись по собственной инициативе.

В Киевском Императорском университете Св. Владимира численность обучавшихся евреев в течение 15 лет выросла с 26 до 151 человека и составляла в 1881 году 14,5 % общего числа студентов. Еще быстрее росло число студентов-евреев в Харьковском университете, где в середине 1880-х годов их училось уже 414 человек (более 28 %), а на медицинском факультете евреи составляли 41 % студентов. В Новороссийском университете Одессы в те же годы 30 % студентов-медиков и 41 % студентов-юристов были евреями.

Стремление, несмотря на многочисленные преграды, получить образование было обусловлено не только многовековой национальной традицией, поощрявшей ученость и уважение к ней, но и возможностью получить право жить за пределами Черты. И процессы, происходившие при этом с молодыми евреями Украины, ничем не отличались от тех, которые протекали в других регионах черты оседлости.

Получив образование, молодежь или становилась более восприимчива к учению Гаскалы (если оставалась в рамках еврейской самоидентификации), или начинала втягиваться в революционное движение – если социальные идеи приобретали для нее большее значение, чем национальные. Как уже было отмечено в очерке об участии жителей Черты в революционном движении, именно на Украине, в Харьковском университете, в середине 50-х годов XIX века возникла одна из первых народнических организаций, многие члены которой, включая руководителя, были евреями.

Позднее, в 1880-е годы, евреи-студенты на Украине стали примыкать к более радикальным организациям. Так, студент Киевского университета Абрам Литманович стал участником «Народной воли» и написал впоследствии книгу «Записки народовольца». Для избравших этот путь была характерна полная ассимиляция. Литманович, например, крестился, взял имя Алексей Бах и при этом не испытывал вообще никаких религиозных чувств – он просто полагал, что так ему легче будет вести агитацию среди христианского в своей массе населения. Сходным образом поступил и уроженец Волынской губернии Владимир Богораз, тоже народоволец, отказавшийся при крещении от имени Натан. Его переход в православие, надо полагать, тоже носил «утилитарный» характер, особенно если принять во внимание, что после революции, будучи ученым-этнографом, он возглавил Музей атеизма в Ленинграде.

На рубеже ХХ века украинских евреев можно встретить и среди первых участников социал-демократического движения. Таковыми были уроженец Подольской губернии, один из лидеров меньшевиков, Лев Дейч и выходец с Херсонщины Лев Бронштейн, известный всему миру как Троцкий, – один из организаторов большевистского переворота в октябре 1917 года.

Эти примеры, конечно, не означают, что на Украине не было собственно еврейского революционного движения. Почти во всех городах региона со значительным еврейским населением: и в столичном Киеве, и в провинциальном Бердичеве, и даже иногда в крупных местечках – действовали подпольные ячейки Бунда. Их члены надеялись устроить счастливую судьбу еврейского народа именно в России. Те же, кто проникался идеями сионизма, вступали в ячейки партии социалистов «Поалей Цион».

Украинские губернии занимали наибольшую территорию черты оседлости, поэтому неудивительно, что все элементы и особенности жизни евреев Российской империи нашли здесь свое отражение – и в культуре, и в соблюдении традиций, и в политической борьбе.

Но были у южных регионов Черты и свои особенности, свой неповторимый колорит. В наибольшей степени он был присущ, без сомнения, удивительному городу, ставшему символом особого уклада жизни, пропитанного влиянием многих культур, и прежде всего еврейской культуры и еврейского языка. Речь идет, конечно, об Одессе.