Черта

История города, удостоившегося наименования Южная Пальмира Российской империи (по аналогии со столицей – Северной Пальмирой), отчасти действительно напоминает историю Петербурга. Одесса тоже создавалась, что называется, заново в XVIII веке – только, в отличие от столицы, в его конце. Она тоже призвана была стать морскими воротами империи. Но если Петербург отразил в своем облике культуру европейскую, то Одесса стала соединением и воплощением культур нескольких проживавших здесь народов. При этом еврейская культура присутствовала в истории города с самого начала, а в каком-то смысле даже раньше – если принять во внимание, что евреи жили и в турецкой крепости Хаджибей, на месте которой был построен форпост России на Черном море.

Так или иначе, еврейское население не было в Одессе «пришлым», оно с первого дня являлось органичной частью пестрого конгломерата культур, языков, экономических укладов. Более того, во многом влияние евреев на развитие города и формирование его характера стало определяющим. В 1916 году тогда начинающий, а в будущем знаменитый писатель, уроженец здешних мест, Исаак Бабель написал: «Одесса – город, который сделали евреи», – и это было не просто образное выражение.

Бóльшую часть евреев-одесситов составляли выходцы из Волыни, Подолии и Литвы, которым позволили перебраться в Новороссию, чтобы заселить безлюдный тогда край и обеспечить развитие его хозяйства. Замысел удался: евреи действительно сделали город крупным экономическим центром. Естественно, они принесли с собой на новое место свою культуру, свою религию и традицию. В первые же годы после основания Одессы здесь была открыта талмуд-тора[113], устроено несколько синагог и введено местное самоуправление. Завершилось формирование общины созданием похоронного общества «Гмилус Хесед шель Емес» («Общество истинной благотворительности») и приглашением первого постоянного раввина Ицхока Рабиновича.

Уже в первом отчете Одесского городского магистрата за 1797 год отмечалось, что евреи города играют ведущую роль в торговле шелком, шерстью, тканями, металлоизделиями, обувью и солью. При этом зажиточными из них были только двое – в основном на новое место устремилась еврейская беднота, надеявшаяся на новые возможности, которые открывал статус «порто-франко»[114]. Здесь были ортодоксы, хасиды, а также те, кто не очень заботился о соблюдении заповедей иудаизма, – эти последние тщательно брились и модно одевались. В 20-е годы XIX века в Одессу прибывают евреи из Брод, Австрии и Германии – всех их тем не менее стали называть «бродскими евреями», и такое же наименование получила построенная ими синагога в изящном флорентийском стиле. Бродские евреи принесли с собой идеи Гаскалы, что вызывало ожидаемое недовольство ортодоксов.

Как видим, пестрота «городского пейзажа» была обусловлена в Одессе не только многонациональным составом ее жителей, но и невероятным многообразием собственно еврейской жизни. В результате о городе стала распространяться слава как о чрезвычайно опасном для традиционного еврея месте – опасном своими соблазнами и влияниями, грозящими отвратить иудея от вековых ценностей. «На целую милю вокруг этого города пылает пламя геенны – ада». Автором этого высказывания считают хасидского цадика – Моше-Цви, Савранского ребе[115], одного из самых горячих борцов с новыми веяниями.

К середине XIX века евреем был каждый пятый одессит, но влияние их было несоизмеримо с долей в населении города. Основным экспортным товаром в Одессе являлось тогда зерно, и значительная часть этой торговли была сосредоточена в руках евреев: на зерновой бирже они работали не только служащими, но и грузчиками, кассирами, извозчиками (балагулами). Осваивая целые области хозяйственной деятельности, одесские евреи создавали профессиональные союзы: в них объединились меламеды, портные, ювелиры, мясники, синагогальные хористы, торговцы, портовые грузчики и др. Как правило, у каждого союза были свой молитвенный дом, кредитная касса, благотворительное отделение. Некоторые союзы имели свои клубы, библиотеки, системы медицинского и юридического обслуживания.

Со временем Одесса стала центром еврейского образования – в большей мере светского, и в том числе женского, что было редкостью для еврейского мира. В городе развивалась культура: открылся профессиональный еврейский театр, широко практиковалось книгоиздание. В конце XIX века здесь жили и работали многочисленные еврейские писатели, публицисты, историки, поэты, создававшие свои произведения на иврите, идише и на русском языке: Дубнов, Жаботинский, Менделе Мойхер-Сфорим…

Принято считать, что многое из того, что было сделано одесскими евреями, было сделано впервые: здесь возникла первая сионистская организация, была открыта первая еврейская гимназия, создана первая вакцина против чумы и холеры, начала действовать первая станция скорой помощи.