Черта

В то же самое время стоявшая перед государством задача приобщения евреев к традиционному для России образу жизни предполагала, кроме прочего, и приобщение их к распространенным видам производительного труда. Именно этим объяснялась, в частности, политика Николая I, предусмотревшего в Положении 1835 года возможность для евреев арендовать или получать в пользование на иных условиях казенные земли для занятия сельскохозяйственным трудом. Очевидно, что, принимая такое решение, император руководствовался и экономическими мотивами, и идеей ассимиляции евреев. Не отказываясь в целом от первоначального курса на их изоляцию в пределах черты оседлости, Николай определил конкретные районы, где создание еврейских земледельческих поселений разрешалось. Речь шла о местах с плодородными черноземными почвами и благоприятными природными условиями, но недостаточно населенных.

В число таких регионов вошла и Бессарабия, где было в результате создано 17 земледельческих поселений. В отличие от ряда других областей Черты, казенную землю евреям здесь не выдавали, и колонии создавались на территории частных владений. Жители этих поселений занимались выращиванием зерна, кукурузы, подсолнечника, сои – тех культур, которым благоприятствовал местный климат. И хотя он был, конечно, одинаковым для всех крестьян Бессарабии, без различия национальности и вероисповедания, определенные особенности именно еврейского земледелия существовали. Возделывая бескрайние поля подсолнечника, жители еврейских поселений производили кошерное масло – продукт, востребованный в стране, где проживало около половины всех евреев мира. Понятно, что такая специализация естественным образом вытекала из приверженности большинства евреев своему традиционному образу жизни. Но и в других сельскохозяйственных отраслях еврейские поселенцы – уже из чисто экономических интересов – добивались ощутимых результатов. Одни, например, освоили эффективные приемы выращивания табака и вскоре стали составлять до 90 % числа всех занятых в табаководстве жителей края. Другие преуспели в виноградарстве, что позволило им заняться традиционным для данных мест виноделием.

Пример еврейских сельскохозяйственных поселений в Бессарабии показывал, что распространенное в России мнение о непригодности инородцев к производительному труду не имело под собой ничего, кроме антисемитизма. Экономическая эффективность созданных на новом месте хозяйств была несомненной. Несмотря на это (а может быть, именно в силу этого), впоследствии царская власть отказалась от этого эксперимента. Сначала, уже в период реформ, Александр II наложил запрет на аренду евреями новых сельскохозяйственных земель, а затем Александр III печально известными «Правилами» 1882 года и вовсе запретил продлевать евреям аренду после окончания ее срока. Так государство своими руками уничтожало не только эффективные сельскохозяйственные структуры, но и лишало евреев Бессарабии практически единственного занятия, которое в тех местах могло дать стабильный доход и вывести из нужды.

В результате евреи Бессарабии, как и их соплеменники в других районах Черты, продолжали оставаться по большей части жителями местечек. Сохранились до сегодняшнего дня сведения об их занятиях. Самыми распространенными видами заработка были портняжное ремесло и поденный труд, причем портные почти всегда были семейными людьми, с большим числом иждивенцев, а поденным наемным трудом больше занимались одинокие. В целом примерно треть еврейского населения этих мест кормилась от ремесленничества, мелкой торговли, в том числе вразнос, извоза и т. д. А вот представителей «чистых» профессий среди еврейского населения Бессарабии было совсем мало – буквально пара процентов, включая учителей, врачей. В определенной степени к категории интеллигенции среди еврейского населения можно отнести и религиозных деятелей, раввинов, большинство которых отличалось бедностью – в той же мере, в какой все бессарабские евреи отличались от белорусских, литовских…

Несколько благополучнее картина выглядела в Кишиневе, где еврейской общине удалось добиться уровня жизни относительно высокого по сравнению со всем остальным регионом. В городе существовали еврейские больницы, работало более полутора десятка еврейских учебных заведений всех типов – от иешив до казенных училищ, строились каменные синагоги. Самой большой стала построенная незадолго до Первой мировой войны Хоральная синагога – огромное здание в мавританском стиле, считавшимся особо изысканным в еврейской среде. Его богатый декор мог составить славу синагоге любой европейской столицы.