Черта

История еврейского книгоиздания на языках иврит и идиш в Российской империи достаточно четко разделяется на несколько основных периодов. Первый охватывает годы с середины 70-х XVIII века по 1836 год. Особенностью этого периода было наличие достаточно большого числа еврейских типографий, расположенных в разных, чаще всего небольших, населенных пунктах на территории современных Украины, Литвы и Белоруссии. Сегодня известно о существовании принадлежавших евреям и печатавших еврейские книги типографий в Олексинеце (первая книга здесь вышла в 1760 году), Кореце (1778), Новом Дворе (1782), Шклове (1783), Луцке (1787), Гродно (1788), Межирове (1789), Полонном (1791), Славуте (1792), Остроге (1793), Дубно (1794), Миньковцах (1796), Варшаве (1796), Вильно (1799), Дубровно (1802), Житомире (1804), Бердичеве (1807), Копысе (1807), Заславле (1807), Минске (1808), Могилеве-Подольском (1809), Меджибоже (1817), Судилкове (1817), Богуславе (1819), Брацлаве (1821), Могилеве (1825). Период этот закончился в ноябре 1836 года, когда после так называемого «славутского дела», связанного с обвинением владельцев типографии в украинском местечке Славуте Моше-Пинхаса Шапиро и его сыновей в убийстве их работника Лейзера Протагайна, последовал указ о полном закрытии всех существовавших на тот момент еврейских типографий и о тотальном цензурном пересмотре находившихся в обращении книг на иврите и идише.

Первый период истории еврейской книги в Российской империи особенно интересен с историко-культурной точки зрения. При его рассмотрении необходимо учитывать совершенно особый характер еврейской книжности. Он заключался в абсолютной – и даже нарочито культивируемой – традиционности книжного дела и его неразрывной связи с религией. В сущности, все, что сходило тогда с печатного станка еврейских типографий, имело религиозный характер. Традиционность книгоиздания касалась не только содержания, но и оформления книг – с соблюдением правил и приемов, заложенных еще в итало-еврейских типографиях XVI века, с использованием определенных шрифтов при наборе текстов и с установленным раз и навсегда разбиением на страницы каждого известного сочинения. Такая регламентированность книжного дела в полной мере отвечала характеру традиционного еврейского общества Восточной Европы, вся жизнь которого протекала в строгом соответствии с незыблемыми галахическими правилами.

Когда в XVIII веке в еврействе Восточной Европы произошел религиозный раскол и возник хасидизм, книгопечатание активно участвовало в противостоянии хасидов с миснагидами. Борьба между традиционалистами (миснагидами, или литваками) и хасидами[59] год от года приобретала все более непримиримый характер. Книгопечатание стало одним из инструментов этой борьбы. Каждая еврейская типография конца XVIII – первой половины XIX века непременно принадлежала к одному из двух противоборствующих лагерей. Принадлежность эта отражалась прежде всего в перечне изданий.

В силу необычайной религиозной и общественной активности хасидов их типографий было существенно больше, чем миснагидских. Крупнейшей хасидской типографией являлась уже упомянутая типография в Славуте, в которой к началу 30-х годов XIX века насчитывалось до десяти печатных станков. Среди ее изданий преобладали каббалистические сочинения (в том числе «Зогар»[60] 1815 года), произведения хасидских цадиков и др. Отпечатанные в Славуте три полных издания Вавилонского Талмуда и сегодня остаются чрезвычайно авторитетными и почитаемыми среди евреев-ортодоксов.

Наиболее значительной среди миснагидских была типография, основанная Барухом Роммом в Гродно в 90-х годах XVIII века. Позднее она была перенесена в Вильно, где и просуществовала вплоть до Второй мировой войны. Важнейшими достижениями типографии семьи Ромм, быстро ставшей крупным даже по общероссийским меркам полиграфическим предприятием, явились образцовое издание Танаха и Вавилонского Талмуда. Практически одновременная публикация Талмуда в Вильно и Славуте привела к конкуренции между типографами и спору о «первенстве», для решения которого были привлечены как российские, так и иностранные раввины.

Запрет на деятельность еврейских типографий в 1836 году оборвал эту широко обсуждавшуюся современниками торгово-религиозную тяжбу.