Черта

Главная причина того, что Вильно стали называть литовским Иерусалимом, заключалась в личности раввина и философа, мудреца Элиягу. Правда, «штатным» раввином Элиягу-гаон, или «Агра» (Агаон рабби Элия), никогда не был. Он вел аскетическую жизнь праведника и был раввином не по должности, а согласно почетному титулу. Принципиальный во всем, он отличался крайне строгим отношением к исполнению заповедей и не считал возможным что-либо менять в еврейской традиции, даже если к этому подталкивали изменяющиеся условия жизни. И если бы не он, то, вероятнее всего, «литовского» направления в иудаизме сегодня бы не существовало. Бескомпромиссный «Агра» сумел остановить победную поступь хасидизма на границе Литвы, куда входила в то время и часть Белоруссии.

Человек феноменальных способностей, с юных лет учивший Тору самостоятельно, так как не нашлось для него достойного учителя, рабби Элия имел непререкаемый авторитет у евреев Литвы и широкую известность за ее пределами. Его отношение к хасидизму как к ереси было вызвано тем, что хасиды променяли книжную ученость на молитвенный экстаз и каббалистические медитации, тем, что они «спускали» тайное еврейское учение «в массы», объясняя на понятном народу языке суть каббалы, в то время как вековая традиция наложила на подобные занятия суровые ограничения. Для «Агры» был неприемлем подчеркнутый демократизм первоначального хасидского братства и отсутствие почитания мудрецов-талмудистов, стоявших на самом верху еврейской общественной структуры. Хорошо знакомый с современной ему наукой, Виленский Гаон рассматривал хасидских руководителей как недостойных уважения невежд, осуждал деятельность цадиков-чудотворцев[100], а само хасидское движение считал разновидностью ложного мессианства. Дважды, в 1781 и 1796 годах, рабби Элия объявлял отлучение и бойкот хасидов (херем), что было равносильно войне, поскольку противники хасидизма не могли иметь с последователями злейшего врага Гаона, основателя хасидского движения Баал Шем Тов(а), никаких отношений, в том числе брачных и деловых. Особенно зловеще прозвучало заявление Виленского Гаона о том, что, если бы у него была возможность, он выступил бы против хасидов так, как пророк Элиягу против жрецов Баала[101]. К чести хасидов надо сказать, что, признавая Гаона великим евреем за выдающийся вклад в развитие иудаизма, они старались не питать к «литвакам» враждебных чувств, в отличие от последних.

В 1795 году, с третьим разделом Польши, Литва стала частью Российской империи и вошла в черту оседлости. Широкая автономия, которой прежде пользовались евреи в Польше, была ограничена. Обвинения евреев в дурном влиянии на христиан стали основанием запрета на проживание в сельской местности. И хотя из-за войны с Наполеоном и многочисленности еврейского населения изгнание его из деревень удалось осуществить лишь частично, число еврейских жителей Вильно возросло, и город превратился в важнейший еврейский центр всего обширного Северо-Западного края. Насколько уместно называть чужбину домом, настолько польско-литовский Вильно стал оазисом в пустыне для скитальцев Израиля. Именно здесь нашли свое место школы и ешивы, молитвенные дома и мастерские, базары и лавки и самое главное для народа Книги – еврейская типография, одна из двух, разрешенных тогда в России. И если взять в руки сохранившееся с тех пор пожелтевшее еврейское издание, на обложке часто можно увидеть гриф: «Напечатано в Вильно». Существование типографии способствовало расцвету религиозной еврейской жизни – ведь «литовское» направление было книжным.

Несмотря на общее угнетение еврейского населения, виленские евреи находились в более выгодном положении, чем их собратья в других регионах империи: здесь разрешалась еврейская культура. Именно в Литве возникли ешивы нового типа. Не местного значения, предназначенные для учащихся определенного города или местечка, а такие, куда стекалась наиболее талантливая и подготовленная молодежь из всех пределов Черты. Знаменитая ешива «Рамайлес» (по имени рава Майлеса) находилась в Вильно, но наиболее известной была ешива в местечке Воложин Виленской губернии. Ее основатель Хаим Соловейчик, ученик и последователь Гаона, отличался гораздо более мягкой и примирительной позицией по отношению к хасидам, чем его великий учитель. В лучшие времена существования ешивы в ней было до 400 учеников со всей России и даже из-за рубежа. Под влиянием просветительских идей часть учеников ешив стала впоследствии вести светский образ жизни. Из стен ешивы вышли составившие гордость еврейского народа писатели Менделе Мойхер-Сфорим, Ицхок Лейбуш Перец, великий поэт Хаим-Нахман Бялик, «отец» современного иврита Элиэзер Бен Йегуда и даже такая одиозная личность, как руководитель евсекции ВКП(б) Шимон Диманштейн.