Чертог Белой Ночи

Сквозь бесцветный морской пейзаж трещинами в пространстве начали проступать белые мраморные своды. Зверь в груди забился быстрее, когда деревянный пол под ногами превратился в гладкие серые плиты и на смену холоду, обжигающему лицо, пришло мягкое тепло. Они стояли на огромной каменной платформе в корпусе стражей, а державший его в заточении мир отступил, как кошмарный сон.

Рейн соскочил с двухметровой высоты, заставляя Макса спешить за собой. На выходе из изоляционного блока группа хранителей с интересом последовала за ними, а когда он вылетел через тренировочную площадку на мост из парящего корпуса, к ним присоединились и курсанты. Мрачный город встретил его густым слоем низких серых облаков, проливным дождем и порывистым ветром. Влажный осенний воздух наполнил легкие. Он закрыл глаза и несколько минут просто стоял, стараясь прочувствовать каждую каплю дождя. Мир теперь стал слишком шумным, но пробуждал звериную жажду жизни. Громкий крик, переходящий в хриплый рев, вырвался у него из груди.

– Он все-таки двинулся? – позади раздался женский голос.

– Он всегда был немного того, – отвечал Макс.

Рядом с братом стояла смуглая женщина с черными волосами и лошадиной улыбкой. На ней была зеленая форма старшего тренера. Позади нее столпились все курсанты, которые только были в тренировочном зале.

– Хочу к ней, – сказал Рейн, щурясь от хлестких капель дождя.

Макс посмотрел на нее, а она только ухмыльнулась в ответ, пожимая плечами.

– Ты можешь сам распоряжаться своими часами в Цитадели, – не скрывая недовольства, ответил брат.

– Приходи завтра утром. Посмотрим, что осталось от того парня, про которого столько говорили, – сказала она и собралась обратно, покрикивая на столпившихся курсантов так, что тех вмиг сдуло: – Все быстро вернулись в зал! Пока я вижу хоть одно сухое место на вашей форме, дорогу в раздевалку можете забыть!

Момент, о котором Рейн так часто думал в заключении, наконец настал, и он оказался даже слаще, чем можно было представить. Шум вечерних дорог, голоса и лица прохожих, живой воздух, которым ему было никак не надышаться, – все, на что он раньше не обращал внимания, завладело им целиком.

На другой стороне Невы кто-то несколько раз громко свистнул за спиной, а потом раздался басистый рев, заставивший обернуться.

– Бородатая твоя морда! – хрипло проорал Рейн, когда узнал неуклюжую походку и еще больше растянувшуюся вширь рожу Полоха. – Откуда ты взялся?

– Я все еще могу сложить один плюс один, – сказал Полох и с размаху хлопнул Рейна по хребту так, что на спине невольно проступил зеленый доспех, позволивший легким остаться на месте. – Узнал, что тебя сегодня выпускают, и пытаюсь догнать тебя от самой Цитадели. Уже даже думал, что смогу это сделать только в Квартале. Ты же туда несешься?

– Несусь туда, где наливают, кормят и без конца говорят.

– Тогда нам в ту сторону. – Полох взял курс на Мойку.

Из темнеющих сумерек набережной они попали в еще более мрачную «Сахару», освещенную пульсирующим светом кристаллов. Глаза Рейна быстро осмотрели полупустое помещение и за стойкой бара нашли свою цель. Он остался стоять в центре, выжидающе разглядывая ее. В черных волосах виднелись яркие пряди, на узких плечах появились новые татуировки, а на овальном лице проступили скулы. Рита о чем-то говорила с барменами у стойки, готовясь к вечернему ажиотажу, когда наконец заметила Рейна, окруженного львицами. Они узнали его, едва он переступил порог, и принялись обнюхивать ему ладони и тереться мордами о ноги.

– Убери своих кошек!

– За пять лет можно было и простить им пятна на джинсах, – с улыбкой сказала Рита, а потом эта улыбка стала еще шире. Сатири, довольно рыча, первая оттолкнулась задними лапами и встала, положив передние ему на грудь. Сразу за ней то же самое проделала Ниоко, и тогда удерживать обеих, не используя магию, стало невозможно. – Назови мне хоть один повод отвергать такую любовь?

– Видишь, они вдвоем больше никаким образом не поместятся у меня на руках!

– Мы все равно тебе рады, – сказала Рита и, цокнув языком, отвлекла внимание львиц. – Что тебе принести? – спросила она, между делом все еще общаясь с обеими кошками на своем языке и указывая их обычное место.

– Много, вкусно, пьяно.

Блеск в ее раскосых карих глазах сказал все, что нужно было знать, и он прошел к одной из зон, где Полох, откинувшись на подушках, справлялся с одышкой. Сложно было выбрать момент лучше для того, чтобы начать задавать вопросы, которые не давали покоя в измерении. Времени было предостаточно, чтобы разум услужливо подкидывал все новые подробности событий, произошедших перед заключением, а теперь, когда он узнал про Чертог, они окончательно раздразнили его любопытство.

– Что случилось с городом? – спросил Рейн, устраиваясь в углу спиной к центру зала.